Мэри Пэт поворачивает обратно и так решительно наступает на дочь, что та невольно делает шаг назад. («Никогда, слышишь? – хочет заорать Мэри Пэт. – Никогда не отступай! Ни здесь, ни где бы то ни было!») Мэри Пэт тычет пальцем Джулз в лицо:
– Знаешь, что, милочка? Эти свои «блин, допросы» я устраиваю только потому, что волнуюсь за тебя. Ты мне тут городишь какую-то ерунду бессвязную, глаза на мокром месте, потерянная вся. Как мне не волноваться?.. Кроме тебя, у меня никого нет. Не поняла до сих пор? И у тебя пока тоже никого больше нет, кроме меня.
– Да уж, – вздыхает Джулз. – Только я еще пока молодая.
Выскажи дочь это без улыбки, Мэри Пэт точно съездила бы ей по лицу, а потом отпинала бы ногами. Да, прямо здесь, посреди Олд-Колони-авеню.
– Так у тебя все нормально или нет?
– Нет, конечно, – смеется Джулз. – И при этом да… Так ведь бывает?
Мэри Пэт молчит, не сводя с нее глаз.
Джулз снова обводит рукой улицу. Повсюду плакаты: «Руки прочь от Южки!», «Добро пожаловать в Бостон, край диктатуры!», «Нет голоса = Нет прав». На тротуарах и заборчиках вокруг парковок баллончиками намалеваны призывы: «Прочь, ниггеры», «Белая сила», «Сначала в Африку, потом в школу». На секунду создается ощущение, будто город готовится к войне – не хватает только мешков с песком и пулеметных гнезд.
– У меня выпускной класс, – произносит Джулз.
– Знаю, малышка.
– И мне ни хрена не понятно!
Мэри Пэт обнимает дочь, и та ревет прямо у нее на плече. Прохожие пялятся, но Мэри Пэт плевать. Чем больше взглядов, тем сильнее она гордится этим хрупким существом, которое произвела на свет.
«Смотрите все! – хочется ей крикнуть. – Даже Коммонуэлс не смог лишить ее сердца. Она сумела сохранить его, в отличие от вас, тупоголовые и бездушные ирландские сволочи. И пускай я такая же, как вы. Зато она – нет!»
Когда они наконец разнимаются, Мэри Пэт большим пальцем утирает дочери слезы. Потом говорит, что все будет хорошо. Что когда-нибудь все встанет на свои места.
Правда, сама она тоже еще ждет наступления этого «когда-нибудь». Как, надо думать, и все остальные, кто ходит под Господом.
Глава 2
Дома Джулз снова принимает душ, а потом к ней заходят ее пародия на парня по имени Рональд Коллинз, он же Рам, и закадычная, начиная со второго класса, подружка Бренда Морелло. Бренда – невысокая блондинка с огромными карими глазами и фигурой, настолько округлой во всех местах, будто Бог специально создал ее, чтобы мужчины, проходя мимо, забывали, куда идут. Девушка прекрасно это понимает, но стесняется и потому одевается пацанкой, что Мэри Пэт в ней всегда нравилось. Джулз зовет Бренду к себе в спальню выбирать наряд, а Рам остается с Мэри Пэт на кухне. Как и у отца с дядьями, таланта к общению у него что у копченой ветчины. Однако он в совершенстве овладел искусством многозначительно молчать в компании девчонок и одноклассников, скрывая врожденную недалекость за лениво-пренебрежительным взглядом, который многие сверстники ошибочно принимают за признак крутизны. В том числе и Джулз.
– Это, хорошо выглядите сегодня, миссис Фен.
– Спасибо, Рональд.
Рам