В них оказался простой, но годный к употреблению напиток – несколько хуже виски, но значительно лучше самогона. Элайджа осторожно отхлебнул из своего стакана, а Хьюго единым духом ополовинил содержимое своего. При свете свечей он выглядел даже старше, чем сперва показалось Элайдже. Удивительно, что в таком преклонном возрасте он еще жил тут в полном одиночестве, содержа в надлежащем порядке и дом, и землю, да к тому же пытался носить тяжести.
– Это пойло не дает стареть, – сказал Хьюго, поднимая в качестве пояснения полупустой стакан.
Казалось, он следил за ходом мыслей Элайджи, словно тому не было нужды говорить вслух, чтобы быть понятым.
Бывало ли ему когда-нибудь так же легко с собственным отцом? Конечно, этот человек куда моложе Микаэля, но он гораздо старше, чем Микаэль был в те времена, когда Элайджа все еще оставался его любимым сыном, обычным человеческим ребенком. И все же в этом старике было что-то, напомнившее ему отца. Примерно так отцы и ведут себя с подросшими отпрысками, когда те уже выбрали свой жизненный путь. Невелик труд для Древнего вампира – бочки ворочать, но, кажется, Хьюго был не просто ему благодарен. У Элайджи сложилось ощущение, что старик им гордится.
– Вы давно тут живете? – вежливо спросил он, снова делая глоток из своего стакана.
– Да не меньше двадцати лет уже, – расплывчато ответил Хьюго. – Сейчас город ближе к моему порогу, чем был вначале. – Это прозвучало так, словно он не одобрял таких изменений.
– Я и сам люблю уединение, – заявил Элайджа. – На самом деле я ищу тут себе землю. Мои брат и сестра любят городскую ночную жизнь, но я думаю, нам было бы удобнее жить где-то в глуши, чтобы возвращаться в тихое место.
Хьюго отстраненно улыбнулся.
– Я всегда думал, что у меня будут дети, – внезапно сказал он, и Элайджа удивленно моргнул. – В моей жизни никогда толком не было места для семьи, – продолжал старик, – но, полагаю, какая-то часть человека никогда не перестает строить планы на будущее, как будто оно еще возможно.
Элайджа задался вопросом, что сказал бы на это Микаэль, считавший, что в том будущем, которое он хотел построить, определенно нет места его детям. Мечтал ли он о каких-то иных наследниках, или бессмертных со временем вообще перестают беспокоить подобные вопросы? Сам Элайджа всегда думал о будущем, хотя, возможно, иначе, чем Хьюго. Глядя в будущее, он всегда видел в нем себя.
– Семья – это благословение, – уклончиво пробормотал он, – но благословение может принимать разные формы.
Хьюго кивнул, снова наполнил свой стакан и выразительно протянул бутылку гостю, предлагая добавку. Элайджа, чей стакан все еще был почти полон, вежливо взял бутылку и долил себе несколько капель. Опыт говорил, что отказываться от угощения никогда нельзя. Нужно как минимум притвориться, что угощаешься.
– Подозреваю, меня изрядно благословили, – задумчиво