Утром начался ливень. Я написал Кэсси, что заберу ее, – в сырую погоду Тележка для гольфа имеет обыкновение дурить. Возле ее дома я посигналил, и Кэсси, одетая в пальто как у медвежонка Паддингтона, выбежала на улицу. В руках она держала термос с кофе.
– Слава богу, вчера дождя не было, – сказала она, – иначе пока-пока, вещественные доказательства!
– Глянь-ка. – Я протянул ей страницы, где упоминался Джонатан Девлин.
Она уселась по-турецки на пассажирском сиденье и погрузилась в чтение, время от времени протягивая мне термос.
– А ты этих типов помнишь? – спросила она, дочитав до конца.
– Смутно. Впрочем, Нокнари – поселок маленький, так что их все знали. Они были нашей местной версией малолетних преступников.
– Вы их боялись?
Мы ползли по Нортумберленд-роуд, а я обдумывал ее вопрос.
– Смотря в каком смысле, – сказал я. – Опасались, но, скорее, из-за их вида, потому что нам они ничего плохого не делали. На самом деле к нам они относились неплохо. Чтобы Питер и Джейми исчезли по их вине – нет, такое у меня в голове не укладывается.
– А что за девушки? Их опросили?
– Какие девушки?
Кэсси взглянула на показания миссис Фицджеральд.
– Она сказала – любезничали. Я бы предположила, что с девушками.
Разумеется, она права. Для меня смысл слова “любезничать” довольно размытый, однако если бы Джонатан Девлин и его приятели проделывали это друг с дружкой, это точно вызвало бы толки.
– В деле про них ничего нет, – сказал я.
– А сам ты не помнишь?
Мы по-прежнему плелись по Нортумберленд-роуд. Дождь заливал стекла, так что казалось, будто мы под водой. Дублин построен для пешеходов и карет, но никак не для машин, здесь полно средневековых улочек, узких и извилистых, час пик начинается в семь утра и заканчивается в восемь вечера, и при малейшем намеке на непогоду весь город тотчас же превращается в череду дорожных заторов. Я пожалел, что мы не оставили Сэму записку.
– Наверное, помню, – неуверенно ответил я, хотя это смахивало на ощущение, а не на воспоминание.
Лимонное драже, ямочки, цветочный аромат духов. “Металлика и Сандра – жених и невеста…”
– По-моему, одну из них звали Сандра.
При упоминании этого имени внутри у меня все сжалось, а во рту возник привкус то ли страха, то ли стыда, вот только причину я не вспомнил. Сандра – круглолицая пышечка, смешливая, в узких юбках, которые задирались, когда она перелезала через стену. Сандра выглядела очень взрослой и непонятной – ей было лет семнадцать или восемнадцать. Она угощала нас конфетами из бумажного пакетика. Иногда с ней приходила еще одна девушка, высокая, с крупными зубами и множеством сережек. Клэр? Или Кьяра? Сандра показала Джейми, как пользоваться тушью для ресниц. Она держала перед Джейми маленькое зеркальце в виде сердечка. Потом Джейми долго моргала и говорила, что