Собственно, ничего не изменилось, только не стало бравых флотских офицеров на приемах местных вельмож, и флаг империи больше не развевался над резиденцией Наместника. Не стало инопланетного импорта, ну почти не стало, но и не было теперь ежегодных налогов. Не стало и человеческих караванов, отправляемых ежегодно в метрополию. Об этом мне рассказывал Га Ших со злой усмешкой. Каждый год 100 самых лучших учениц направляли на учебу в столичные межгалактические университеты. Но это было только для ширмы. На самом деле, девушки ехали на аукцион жен для аристократии. И после обучения базовым компетенциям, из которых главной считалась способность быть хорошей женой, уже практически никто не возвращался домой. Были, конечно, случаи уникальные, но о них говорили шепотом, хоть и писали стихи, книги и пьесы.
– Странно. Что такого находят в местных женщинах императоры? – удивлялся я. – Ну красивые. Ну грациозные. Но ведь в каждом народе есть женщины с такими параметрами. И у нас есть. Почему все сходят по ним с ума так, что Императоры отменяют сословные правила?
– Ваше Бессмертное Величие, Готон Га Римул пригласил на сегодняшний вечер танцовщиц из одного самого известного и славного театра. Имя каждой из этих танцовщиц воспето в балладах и музыке лучших композиторов. Вы все поймете. Объяснить это невозможно! – Га Ших поклонился, извиняясь за то, что не смог ответить на мой вопрос.
– Ну ладно. Дотерпим до вечера. Ты меня заинтриговал.
До вечера оставалось еще более двенадцати часов. Сутки на Дум-36 были длиннее наших и состояли из 36 часов.
Я позвал Дункана и ребят из моей охраны, направляясь в сторону спортзоны и планируя хорошенечко позаниматься, а потом провести спарринги на гибких клинках и плазмохлыстах.
За шесть часов вымотались до дрожания рук и подгибания ног. Добравшись до ванной комнаты, я по привычке скинул холщовые, жесткие от пота штаны и куртку и, оставшись в чем мама родила, поплелся мыться. Вместо стандартной ванной в комнате оказался сине-голубой бассейн, неглубокий и с пружинящим дном. Вода, как ни странно, была уже набрана, а температура ее – еле теплой, как я люблю. Улегся и от блаженства аж заурчал, закрыв глаза.
Возле раковины и столика с какими-то пузырьками что-то зашуршало. От неожиданности тело сработало на автомате. Так бывает, когда нет времени переходить из одного состояния в другое. Я выпрыгнул из ванны рывком и приземлился уже в вихревом потоке, продолжая движение в готовности к вероятному нападению.
– Тьфу! – чертыхнулся, обнаружив причину шелестящего звука. Возле столика,