Тут было жарко, и они расстегнули кофты, полные репьев после штурма зарослей.
Во дворе, кроме длинного низкого сарая с запертыми дверьми и мутным, заляпанным побелкой окошком, обнаружился еще погреб с открытой дверью.
Над входом сидел жук-олень, но, тронув его, Димон обнаружил, что жук давно сухой и держался лишь чудом. Тельце упало вниз, один рог сломался.
Погреб был вполне себе обычный – тоже обмазанные глиной, беленные известью кирпичи, выпирающие углами из продавленного сводчатого потолка, косые каменные ступени. Их истертые блоки оказались неудобными, короткими; свод нависал низко и мокро, на нем сидели рыже-серые ночные бабочки, не то спящие, не то, как жук, мертвые. Внизу сгущалась темнота; заплесневелая, полуобитая облезшей мешковиной внутренняя дверь косо висела на одной петле. Пыльно отсвечивали в темноте банки, белела на полу осыпавшаяся известь. Стояла пара ведер с какими-то гранулами.
– Что это? – спросил Кирюха, указывая на ведра.
– Нитроаммофоска, по ходу, – пожал плечами Димка.
Кирилл вошел под арку и спустился на три ступени.
– Мож, ну его на фиг? – спросил Димка – А то еще надышишься там чем-нибудь.
– Да ну. А что это?
Он показал на жестяную коробку. Она лежала на второй снизу ступеньке, смутно поблескивая закругленным углом.
– Из-под сигар, может. Портсигар или хрен его знает. А может, из-под чая или там леденцов каких-то, – Димка, честно сказать, понятия не имел.
– Я достану? – Кирилл застегнул кофту почти до подбородка.
– Давай я полезу.
– Да не, я сам. Интересно же.
Про то, что Димон ничего в сумраке подвала не разглядит, Кирилл умолчал – оба и так знали.
Он продолжил спускаться – осторожно, пригнувшись. Мрак под сводом принял его, красные полосы на спине спортивной кофты не казались такими уж яркими, светоотражающая полоска на рукавах тоже потускнела, словно ей нечего было отражать.
– Блин, – пробубнил он. – Ступеньки кривые вообще. Как можно сделать такие кривые ступеньки?..
– Осторожно, – сказал Димка на всякий случай.
– А е!..
Шум.
– Что такое?
Тишина.
– Что там? – спросил Димка уже тревожнее.
– Аххх… – прошипел Кирюха. – Ногу подвернул немного.
– Сильно?
– Да не, не совсем подвернул, а так, знаешь… подогнул. Но, зараза, неприятно. Тут ступенька стесана как бы внутрь… И нога поехала.
– Болит?
Несколько секунд тишины.
– Не, окей, наступать можно.
– И что там?
– Слушай…
Тишина.
– Что?
– Слушай, тут, по-моему, книги какие-то. На полках.
– Да ну, ни фига себе!
– Блин, фонарик не взяли… Ну, как всегда. – Голос Кирюхи казался глуховатым и низким. – Темень, щас глаза привыкнут, посмотрю.
– Давай