Вдруг имя её прозвучит
Фальцетом, поднимет шумиху.
Завистливый шёпот не стихнет,
А лишь растворится в ночи.
Ждала и подобная участь
С её красотою зело
Есфирь среди прочих до кучи.
Но прочим она не попутчик,
Её провиденье вело.
Есфирь, чтобы стать дамой сердца,
Взяла, что Гегай ей сказал,
Послушала, чем натереться…
Ущербный, а чем Артаксеркса
К жене привязать, евнух знал.
Двоюродная Мардохея
Сестра по потери отца
Есфирь проняла до трахеи
Царя Артаксеркса – сильнее,
Чем зелье сбивает юнца.
Вельможи ей расположенье
Выказывали почём зря -
Красою и телосложеньем
Статическое напряженье
Сняла эта дева с царя.
И царь на неё волей высшей
Свой царский венец возложил,
К народу с решением вышел,
Добавив зачем-то чуть слышно
Одесское – Шоб я так жил…
Когда выбираются жёны,
Народ упивается всласть.
Во славу царицы законной
Царь льготы раздал регионам,
Как делает умная власть.
Есфирь царь поставил царицей
На место строптивой Астинь.
Повторно собрались девицы
Родне разослать по гостинцу,
Друг дружку позвать погостить.
Хвалились, кто шёлком, кто салом,
Обычаями и жильём
От Африки и до Ямала,
И только одна промолчала
Есфирь о народе своём.
Всё делала как воспитатель
Её приказал Мардохей,
Заранее знавший, кем стать ей.
Как важно, замечу, читатель,
Кому доверяем детей.
Сидел у ворот палат царских
И всё Мардохей подмечал -
Как вышли два евнуха в штатском,
Совсем не таясь, по-дурацки
Ругали царя сгоряча
За выбор еврейки из прочих,
Что был Мардохей предпочтён.
Понятно мне, правда, не очень,
Чем евнух был ближневосточный
При выборе жён возмущён.
Царя не задушишь подушкой
(Как Павла из русской страны).
Хоть знать даже евнуху нужно,
Как может ночная кукушка
Перекуковать всех дневных.
Убить Артаксеркса хотели
(Словесное, суть, баловство)
Два евнуха, в чём душа в теле…
Секретом, знать, Полишинеля
Есфирино было родство.
И сам Мардохей был не промах,
Подслушал, что те говорят.
До виселицы путь недолог,
Не каждый то ведает олух,
Когда осуждает царя.
Воспитанница от Мардохея,
Слова те восприняв всерьёз,
Царю донесла про злодеев,
Какую несли ахинею,
И кто эту правду донёс.
Был скорым разбор – за злодейство
На дерево глупых людей
Повесили как полотенце,
И