Все правые руки. Юрий Витальевич Яньшин

Какое уважающее себя руководство после того, как его, буквально, обматерили, захочет возобновлять контакты? В-третьих, они реально почуяли за собой силу и поддержку извне, воочию убедившись, на днях, как хрупка и беззащитна, бывает власть, даже в такой большой стране, как наша. И четвертое. Самое главное, и самое тревожное для нас. Своим поведением они невольно признались, что у них уже все готово к проведению акции и отступать они не намерены ни при каких обстоятельствах. Счет, действительно, идет на часы, если не на минуты. И мы здесь, к сожалению, катастрофически запаздываем с принятием превентивных мер.

      – И что же делать? – растерянно спросил Рудов, до этого никогда не терявший инициативы. Афанасьев про себя отметил, что это, как бы ни первый случай, когда не он у Рудова, а Рудов у него спрашивал совета.

      – Теперь вся надежда на тебя, Сергей, – опуская отчество друга, тихо и проникновенно произнес Афанасьев. – Попробуй связаться с Тарановым, раз уж вы, земляки, в некотором смысле. Поговори по-доброму, вызови чувство ностальгии. В общем, как-то так.

      – Ага. Если к телефону подойдет, – угрюмо буркнул заместитель Начальника Генштаба.

      – Само собой, разумеется.

      – Ладно. Попробую.

      – Аполлинарий Захарович, – обратился к застывшему на своем креслице связисту Афанасьев, повернув голову, – ты все слышал?

      – Так точно! – попробовал Елизаров вскочить, при этом быстро кивая головой в знак подтверждения, но остался сидеть, видя, что Главком жестом руки разрешает остаться на месте.

      – Тогда попробуй связаться с министром обороны. Чем черт не шутит? Нужно пробовать все варианты. У нас просто нет другого выхода.

      Вновь замелькали пальцы по клавишам, выстукивая одному ему известную комбинацию.

      – Ты, вот, что, подполковник, – обратился к нему Сергей Иванович, – ты, это, политесы не разводи там, а дай-ка мне самому поговорить.

      – Так точно, товарищ генерал армии! – не стал возражать связист. – Тогда возьмите трубку с телефона, что стоит сбоку от меня, – кивнул он Рудову на точно такой же аппарат. Не дожидаясь соединения, Рудов облапил своей ручищей старомодную трубку на скрученном в спираль телефонном шнуре.

      – Только громкую связь не отключай.

      – Слушаюсь.

      В отличие от предыдущих попыток связаться, абонент на том конце провода не стал испытывать долготерпение русских генералов:

      – Приймальня Міністра оборони, молодший лейтенант Титоренко, – послышался почти сорвавшийся от усердия до дисканта юношеский голос. Слышно было, как он старательно выговаривает непривычные для него слова. Сразу стало ясно, что украинский язык для него – не родной.

      – Сынок, – сразу же подпустивший задушевности в голос обратился к нему Рудов, – ты бы не мог позвать к телефону Андрея Васильевича, а?

      Афанасьев с удивлением воззрился на своего друга и заместителя. Обычно «пруссак» в разговорах на службе, да еще и с младшими по званию, никогда прежде не допускал подобного стиля