Остаток вечера мужчины провели в гостинице. Чинвенду привел в порядок костюмы, а потом занялся обувью. Камердинер по-прежнему оставался молчаливым и хмурым.
Эдриан чистил пистолет, расположившись в углу за столиком. Он думал о случившемся в лесу. Предполагал, как произошло нападение на юношу, но не мог понять, почему дикий зверь растерзал коня, а Лорента не тронул. Размышлял, откуда взялись остатки магической энергии в виде гнили и стоило ли написать об этом в Церковь.
Последнее интендант отмел сразу. Кроме показаний Чинвенду, к письму больше нечего было приложить, а это означало, что придется сдать камердинера инкетерам, а его природный дар – прямая дорога на ту сторону, но уже в качестве призрака.
«Придется раздобыть другие доказательства прежде, чем приглашать инкетера».
Эдриан решил, что надо бы еще расспросить о случившемся юную мадемуазель. Вдруг Стефани поведает факты или обстоятельства, за которые можно будет зацепиться для дальнейшего расследования.
Мужчина улыбнулся, вспомнив, как девушка направила на него пистолет. В тот момент в ее выразительных глазах решительность смешалась со страхом и осторожностью. Что бы ни говорил ее отец, она никогда не стреляла в людей. Эдриан знал это, потому что видел лица тех, кто нажимает спусковой крючок, наведя дуло на человека.
Следующий день принес в Сент-Пьер мелкий дождь, ветер и сплетни о приключениях в лесу детей графа. Весть о растерзанном коне уже разнесли по городу, и Эдриану оставалось лишь удивляться тому, с какой скоростью разлетаются новости. Вместе с Чинвенду он позавтракал в таверне, потом вернулся в гостиницу, чтобы переодеться в форму: бордового цвета мундир с золотистыми пуговицами, плащ в тон, бежевые брюки и высокие сапоги. Длинные волосы он собрал в низкий хвост, повязав черной лентой.
До Канцелярии Эдриан добрался пешком, так как здание располагалось на соседней улице. Оно было трехэтажным, с длинными шпилями, каждый из которых, казалось, протыкал небо, как швейная игла ткань, и украшенными витиеватым декором окнами.
Первую половину дня Эдриан потратил на знакомство с другими чиновниками и личным составом. На всю провинцию приходилось четыре дознавателя, включая самого интенданта, и восемь жандармов, поэтому частенько случалось прибегать к помощи городской стражи.
Дознаватели являлись выходцами из местной обедневшей аристократии, которые кроме наследуемого титула да старой усадьбы больше ничем похвастаться не могли… И это в лучшем случае. Каждый из них надеялся на повышение, а потому они встретили нового начальника с толикой презрения и даже ненависти. Чего нельзя было сказать о жандармах, которые восприняли нового интенданта как «своего». Эдриан смекнул, что причиной такой встречи служило отнюдь не его обаяние, а сословная вражда. Ведь жандармы происходили из буржуазии – того же сословия, что и новый интендант.
Из числа дознавателей интенданту полагался заместитель. Предшественник порекомендовал Ажена де Фоле. На первый