– Мы не отступаем, а выравниваем фронт. Во всяком случае, нам так объясняют. Что касается того, остались ли там, на западе наши войска, – остались. Они прикрывают наш отход. Захватят немцы ваш город или нет, я не знаю. Советовать вам что-либо не могу – не уполномочен, так что обращайтесь за советом в местные органы власти. Кстати, у вас здесь есть военкомат? Здесь, что, не прошла мобилизация? Голос командира посуровел, и он обвел взглядом стоящих перед ним мужчин.
Я вижу среди вас еще не старых людей, способных держать оружие.
«Военкомат у нас есть, и мобилизация прошла», – сказал отец, стоявший до этого молча
– А те, кого вы видите перед собой, они либо не призваны по разным причинам, либо вечером будут отправлены на сборный пункт. Но я хочу вас все же спросить, – продолжал отец, глядя командиру в лицо. Хочу спросить, не как у военного, а как у человека, разбирающегося в текущем моменте. Вот если бы вы были на моем месте, и если бы здесь находилась ваша семья, чтобы вы сделали – остались? Только откровенно. Скажу вам, – у меня жена и трое детей – младшей три годика. Я для себя, правда, все решил, но хочу получить подтверждение правильности своего решения. Еще одно, учтите я – еврей, и большинство людей, находящихся здесь на площади, тоже евреи. Слышал, что немцы у себя евреев не очень жалуют.
Да, – сказал командир, – и, помолчав немного, продолжил.
Мне не нужно быть на вашем месте, мне и на своем «хорошо». Вы еще не знаете, что немцы делают с семьями командиров- коммунистов. Моя семья, – он глубоко затянулся папиросой, – не знаю, что с ней. Скорее всего, ей не удалось эвакуироваться, но, если бы я был с ними, сделал бы все, чтобы они уехали. Вот вам мой ответ, вы ведь это хотели услышать.
Да, спасибо, – коротко бросил отец и взял меня за руку, собираясь уходить.
Постойте, – остановил его командир и, обращаясь к остальным, сказал по- военному тоном приказа:
Вы свободны. Можете идти.
Отец удивленно посмотрел на командира, который, выждав пока уйдут остальные, вполголоса произнес то ли спрашивая, то ли утверждая:
– Судя по вашей выправке, вы служили в армии, и, может быть, даже воевали.
– Да, – подтвердил отец, – в 14-ом с немцами, а потом с бандитами.
– А почему сейчас не в армии?
Отец вместо ответа расстегнул ворот рубашки, обнажив шрам на ключице, след от ранения.
Понятно, – сказал командир, и, положив свою ладонь мне на голову, продолжал:
– Если можете, уезжайте и немедленно, иначе будет поздно. На железной дороге творится что-то невообразимое, могут возникнуть трудности. Вы мне симпатичны и я хочу помочь вам. Я напишу записку начальнику станции Липовец. Вы ведь только оттуда можете уехать? Надеюсь, она вам поможет.
Он расстегнул свой планшет, достал блокнот, быстро написал что-то и протянул бумагу отцу.
И еще вот что. Скажите тем,