Склонность к возвышению, романтизации пришла ко мне из классической литературы. Я запоем читала «Джейн Эйр», «Поющие в терновнике» и иже с ними. Хорошие произведения, но мешающие реальному восприятию жизни. По крайней мере, таким впечатлительным, как я.
Метаморфоза моего представления о любви и проявления её во внешнюю жизнь от довольно циничной девчонки до романтической особы произошла в двенадцать лет. Я помню этот возраст как рубикон моей жизни.
У меня появилась мечта – стать актрисой. И весь свой пыл я направила в эту область. Произошла сублимация из личных отношений в общественные. Выступала в школьной самодеятельности, изучала историю кино, биографии артистов. Смотрела запоем фильмы. Мне подарили большую стопку открыток с фотографиями актёров, и я с ними играла. Могла часами их перебирать, всматриваясь в лица, пытаясь угадать их тайну. Составляла рейтинг самых красивых, самых талантливых и смешных артистов.
В выпускных классах я поняла, что у меня нет дара перевоплощения, а посредственной актрисой становиться не желала. Поэтому мой интерес плавно перетёк в область журналистики. Но это уже другая история. А моя детская мечта об актёрстве буквально спасла меня, отведя от колеи, уготованной мне фактом рождения.
Поэтому я всегда говорю: «Мечтайте!» Это вдохновляет, заряжает, настраивает на свой собственный путь. Ведь мечты являются отголосками нашей сущности, нашего источника, который отлично знает, что нам подходит.
Папка: тёмная сторона личности
Мне до сих пор непросто о нём писать, хотя уже двадцать лет его нет на земле. Так сложилось, что именно отец стал самым близким человеком из первой семьи, семьи рождения. А в душе у меня тогда, в детстве, была жгучая смесь любви и ненависти к нему. Ведь я была папиной дочкой, балаболкой, студенткой, подругой семиструнной, как он меня тогда называл.
Мама умерла рано, папка в тридцать лет остался вдовцом с тремя маленькими детьми. Мне восемь, я старшая, Серёжке – семь, а Диме всего два. Отца жалели все женщины вокруг: такая трагедия и груз обязанностей. Он этим охотно пользовался и включал своё мужское обаяние.
Папка был довольно симпатичным мужчиной, нравился женщинам. Выше среднего роста, спортивного телосложения, с густыми тёмно-пшеничного цвета волосами и зелёными глазами. От него очень приятно пахло мускусом, даже когда пил, категорически не пользовался одеколоном – только внутрь. Особой гордостью для него была обильно покрытая волосами грудь, как у кавказских мужчин.
В молодости он был большим франтом, даже стилягой, носил узкие