– Спереду.
– Значит, на немцев едем.
– А как же турки?
– Да ну-те к лешему с твоими турками! Вот пристал, лихоманка!
Поезд трогается.
Во всех углах вагона плетутся нити разговора о турках.
Высадились из вагонов в густую темень осенней ночи и, построившись в колонны по отделениям, двинулись в сторону фронта по укатанному широкому шоссе.
Ночь темная. Дорога незнакомая. Не видно ни зги. Идем совсем не так, как учили в Петербурге. Не даем ногу, не оттягиваем носка. Идем обыкновенным человеческим шагом. Вся премудрость шагистики, за которую драли уши, оказывается здесь ненужной.
Штаб-офицеры едут на лошадях.
Обер-офицеры идут вместе с нами пешком. Разница между нами и ими в том, что они идут налегке, с шашкой и револьвером, а мы тащим винтовки, боевую выкладку и свой багаж. В общей сложности у каждого из нас по тридцать два килограмма. Начальник команды, подполковник Алеутов, командует:
– Песенники, на середину!
– Запевай!
И песня, вылетая из сотен солдатских глоток, играет в свежем похолодевшем воздухе осенней ночи.
– Взвейтесь, соколы, орлами…
Полно горе горевать…
То ли дело…
тянут тенора.
– То-л-ли дело под шатрами…
нажимают басы.
И все вместе подхватывают:
– В поле лагерем стоять.
Под песню, как под музыку, легче идти, даже на явную смерть.
Небо плотно нахлобучило на нас свою черную влажную шапку. Не видно ни одной звездочки.
Темнота поглотила все.
Идем ощупью, точно в бездну опускаемся. Часто падаем. Падающего по евангельскому закону подымаем.
Пушки ухают реже. Через трое суток мы будем в окопах.
Часть вторая
Война. Стоит мне подумать об этом слове, и меня охватывает ужас, как будто мне говорят про колдовство, инквизицию.
С наступлением глубокой осени полевая война временно закончилась. Закончились обходы, походы, молодецкие рейсы в тыл противника. Началась война оконная – «борьба за укрепление позиций».
Погода стоит переменная. Сегодня ударит мороз, крепко закует все лужицы и ручьи. Свяжет дыхание. Хрусталем звенит в дубняке лед сбиваемых ветром сосулек. А назавтра хватит сырая оттепель, расквасит и лед, и снежный покров, разводя кругом бездорожье, непролазную липкую грязь.
Угораздило купить в Петербурге легкие «щегольские» сапоги. Казенные я подарил. Сапоги малы, с носками не влезают. Приходится надевать их с тонкими портянками и ночью в окопе выплясывать по очереди все русские сольные танцы.
Окопная война – скучная вещь.
Неприятеля не видно. Но каждую минуту нужно быть наготове.
Расстояние от наших окопов до немецких около ста шагов, местами доходит до пятидесяти.
В десяти шагах от брустверов расположены наши секреты.
В секрете ночью сидит десять человек.
Из секрета в сторону немцев наши гренадеры бросают ручные