– Есть какие-то откровения?
– Вроде того…
– Например?
Улыбнувшись упрямцу, Одда кивнула на его ноги.
– Обычно туфли на шпильках говорят о желании достичь какой-то цели. Грубые башмаки, как у тебя, – это попытка добиться цели любой ценой.
– Почти правильно. Но не про меня.
– И не про меня.
Позабыв про назначение фотоаппарата, Одда, шагая, небрежно покачала им на ремне, потом и вообще повесила на плечо.
– Была манекенщицей…
– Моделью?
– Это разное.
– Не справилась? Выгнали?
Заметив улыбку, Одда показала ему язык.
– Было интересно, но слишком много лжи. Мне стало скучно. Моя бабушка сказала, что это произошло именно в то время, когда ушли с помоста манекенщицы, закончилась мода и началась одежда.
– Замужем? Откуда деньги на жизнь?
– Я выросла в богатой семье. У родителей никогда не было необходимости думать о деньгах. Они живут вон там, за рекой…
Одда махнула ладошкой в сторону чёрно-оранжевого кленового парка.
– А я вернулась к ним на прошлой неделе. И уже не замужем.
Он не задумывался над тем, как звучат его ответы. Она удивлялась простой силе и уверенности неожиданно услышанных и непридуманных слов. Как будто чистая вода…
С таким же наслаждением, как и слушала, говорила сама.
– Чем займусь? Не знаю. Одна моя знакомая, бывшая балерина, работает в конторе по аренде башенных кранов…
Он чувствовал, что это забавно, но – правда. Спешил сам.
– Однажды был в жизни случай – я проснулся утром в чужой кровати в деревянных башмаках.
Мгновение промедлив, Одда расхохоталась.
– Признавайся, это были излишества?!
– Да, мы проектировали в то время скандинавам причальные сооружения в одном их морском городке, славно сошлись там с местными ребятами характерами. Весь вечер танцевали что-то национальное, много пили. Вот.
– Послушай, а почему ты сейчас так?..
Одда нахмурила брови.
– Ты ведь образован, правильно? Почему сознательно небрит? Почему в рванье?
«Вот оно!»
Вдруг захотелось ответить, набрав полную грудь прозрачного воздуха.
– …Посчитал, что жизнь закончилась. Зачем люди придумывают такую подробную ложь?! Я ведь делал всё возможное, чтобы наше счастье продолжалось, но со мной поступили настолько грязно, что захотелось немедленно содрать собственную кожу…
Тронув за рукав, Одда тихим движением попросила его остановиться у парапета.
– Поначалу много занимался архитектурой прибрежных зон, реставрацией и проектированием набережных, мои мысли были интересны и поэтому стоили дорого, а потом, после всего… Слишком многое напоминало, не мог ничего и никого видеть, делать такие же, как и тогда, движения… Почти для всех стал чужим.
Оставил для себя простую работу, простые обязанности.
Денег хватает.
Квартиру сдаю, сейчас – голландским студентам,