Мужчина что-то хотел сказать, но Джуди ему не дала.
– Спасибо, что показали мне малыша и дали возможность с ним побыть, но неправильно, что он меня ассоциирует с мамой. Это ложь. Дети ее не прощают. Не думайте, что он маленький. Он все понимает. И не забывайте о правильном, обоснованном запрете Роберта на общение со мной. Вас убьют за отступление от кодекса группировки. И правильно сделают.
– Вы хотите после моей смерти забрать Энтони. Я помню вашу угрозу, – усмехнулся мужчина, но Джуди изменила тактику общения с ним.
– Отнюдь. Мне не нужен чужой ребенок. Вы за него несете ответственность. Себе я сама рожу детей, если захочу. Так что, если Роберт вас прикончит, ребенка воспитает или государство, или ваше сообщество. Жаль, если из Энтони вырастит бандит. Он слишком хорош для этой участи.
Слова девушки прогремели как гром среди ясного неба, хоть и были сказаны с улыбкой, но в глазах говорящей читалось серьезное отношение. И Алекс не знал, что сказать, но начал злиться, его глаза совсем почернели. И злился он не на девушку, а на самого себя.
– Вы мне нравитесь, Джуди. Скажите, я вам настолько противен? Только честно, – он выжидающе, пристально смотрел на спокойную и расслабленную Джуди, сидящую к нему в пол оборота на диване с чашкой чая в руках, подогнув одну ногу под себя.
– Забыли, что я полицейский? Как я могу относиться к преступникам? Да, да, примите это определение, как факт, и не сердитесь. Напоминать не надо об отсутствии знака равенства между копом и бандитом? – она сделала глоток чая и на секунду погрузилась в свои мысли. Алекс тяжело вздохнул и так сильно сжал чашку в руках, что она лопнула.
Девушка подскочила с дивана, схватила Алекса за руку и стала ее осматривать, потом потащила его в ванную комнату, чтобы убедиться, что осколков не осталось. И пока она занималась его рукой, Алекс испытал счастье от того, что ее мягкие и теплые руки заботливо касаются его, а еще этот неповторимый, слегка сладковатый запах с нотками ванили, который принадлежит Джуди и остается в памяти. Думая об этом, Алекс непроизвольно наклонился к ее волосам и глубоко вдохнул этот дурманящий аромат. На что Джуди подняла голову вверх и посмотрела в глаза мужчины, а на ее лице появился румянец.
– Порезов нет. Надо контролировать негативные эмоции. У вас ребенок, – она вышла из ванной.
Алекс Харрисон стоял, как вкопанный, поражаясь своей реакции на девушку, сердце отбивало странный ритм.
– Я окончательно влюбился. Это надо признать, – проговорил мужчина и вышел из ванной комнаты, услышав, что Энтони заплакал, зовя маму.
Заглянув в спальню, где спал сын, он увидел, что Джуди носит мелкого на руках, укачивая его, напевая какую-то колыбельную.
– Она права, сын стал к ней привыкать, но как тяжело ее не видеть. Я все сделаю, чтобы она меня полюбила.
Энтони так сладко спал, что даже не проснулся, когда его одевали. Джуди поцеловала