Несколько дней тяжелейшего пути по Дамангурской пустыне – и солдаты начали роптать.
– Какого черта нас занесло в этот Египет? – спрашивали они у офицеров. – Кроме песка, тут ничего нет. Где все обещанные богатства?
Особенно раздражали солдат бестолковые ученые, которые на каждой стоянке мчались что-то смотреть и исследовать. Ученых приходилось вместо отдыха охранять и, что уж совсем плохо, откапывать для них какие-то старые развалины. Все видели, как командующий опекает этих несуразных людей. Едва рядом с бредущими дивизиями показывались неуловимые мамлюки, как Бонапарт командовал:
– Ослов и ученых в середину!
Затем кто-то упустил слух, что вся экспедиция была организованна вообще для этих нелепых очкариков, а потому на ученых смотрели уже с неприкрытой ненавистью. Учеными командовал одноногий Кафарелли. Остроумный и обаятельный, он шутками пытался отвлечь солдат от тяжких дум.
– Ребята! Согласитесь, что мне намного легче, чем всем вам! – говорил он, ковыляя на своей деревянной культяшке рядом с бредущей колонной.
– Это почему же? – поворачивали к нему головы хмурые гренадеры.
– А потому, что у меня одна нога в Египте, а другая во Франции!
Ответом был дружный хохот.
Если солдаты только роптали, то среди офицеров возник самый настоящий заговор. Во главе его стал бригадный генерал Мирер. Заговорщики выставили Бонапарту ультиматум, требуя возвращения в Александрию. Но тот бумагу разорвал, а недовольных велел арестовать. Не дожидаясь развязки, Мирер пустил себе пулю в лоб.
Плавание вверх по Нилу тоже было не из легких. Река была французам неизвестна, а ветер не постоянен, меняя направление то и дело по всей картушке. По этой причине флотилия то обгоняла бредущую вдоль берега армию, то, наоборот, отставала.
Безрадостной были и новости из только что оставленной Александрии. Вожди племен подписавших мировую с французами, получили фетфу улемов и шейхов Каира, приказывавшую им снова браться за оружие во имя веры. Пока вожди еще придерживаются мира, но все могло измениться в одно мгновение.
Нервы у всех были на пределе. Во время ночевки у деревни Даманхуру солдаты едва не перестреляли друг друга в ночной суматохе. Тем временем местный шейх-аль-белед пригласил Бонапарта с Дезе в свой шатер. Там генералов угостили печеным в золе хлебом и чашкой козьего молока. Когда оба вышли наружу, Дезе усмехнулся:
– И это обещанная изысканная восточная кухня!
У селения Рахмании армия вышла на берег Нила. И тогда все, от мальчишек-барабанщиков до почтенных генералов, не раздеваясь, толпой бросились в воду. В тот день несколько человек умерли, опившись.
Когда первые слухи о высадке французской армии в Египте достигли Лондона, они вызвали шок. Это было неслыханно: запертый и блокированный со своими кораблями в Тулоне, генерал Бонапарт сумел вырваться из западни, трижды обмануть Нельсона