– Да не за что, – ответил Грэм. – Сегодня тебе лучше? Ты выглядишь чуть более… нормально. Ну… нормально для тебя, по крайней мере.
Он скорчил рожицу, и она рассмеялась.
– Да, спасибо.
– Это хорошо, – сказал он. – Что ж, тогда займусь этим.
Он кивнул на учебник и вздохнул.
– Грэм, подожди, – попросила Вайолет. – Ты же не станешь упираться и сделаешь мне одолжение?
Она видела, что он колеблется. В последний раз она просила его об одолжении очень давно.
– Конечно, – сказал он.
– Отец уехал в Ланкастер встречать кузена кактамего, – начала Вайолет.
– А, – сказал Грэм, закатывая глаза. – Многоуважаемый Фредерик.
– Пусть так, а мне нужно кое-что найти в кабинете Отца, – продолжила Вайолет, надеясь, что Грэму можно довериться. – Ты мог бы мне сообщить, если он вернется?
Рыжие брови Грэма взлетели.
– В кабинете Отца? Зачем, скажи на милость, тебе туда понадобилось? Он с тебя живьем шкуру спустит, если узнает, – сказал Грэм.
– Знаю, – ответила Вайолет. – Поэтому и прошу тебя покараулить. Если согласишься, буду целую неделю отдавать тебе свой пудинг.
Наблюдая за колебаниями Грэма, Вайолет надеялась, что соблазн дополнительной порции заварного крема окажется достаточно сильным и Грэм не устоит.
– Отлично, – сказал Грэм. – В случае чего, я трижды постучу в дверь. Но если обманешь насчет пудинга, я все расскажу Отцу.
– Договорились, – сказала Вайолет и продолжила путь к отцовскому кабинету.
– Так ты скажешь мне, что собираешься искать?
– Чем меньше людей будет знать, – Вайолет понизила голос, – тем лучше.
Не отстающий от нее Грэм снова закатил глаза.
Подойдя к кабинету, Вайолет занервничала. Обычно у порога лежал Сесил и рычал, будто Цербер, охраняющий вход в подземный мир. Слава богу, Отец взял его с собой в Ланкастер.
Она толкнула тяжелую дверь. Обычно Вайолет избегала кабинета – не только из-за Сесила. Именно здесь Отец наказал ее после случая с пчелами.
Хотя она стала старше, эта комната вызывала не меньшую тревогу. Она выглядела так, будто принадлежала другой эпохе. И даже другому времени года – Отец задернул шторы, и воздух был прохладным и затхлым. Вайолет включила свет и вздрогнула, встретившись глазами с картиной, которая висела за столом. Это был еще один портрет Отца, причем такой реалистичный – вплоть до блестящей лысины, что на миг ей показалось, что он все это время находился здесь, подстерегая ее.
С колотящимся сердцем она прокралась внутрь, вдыхая аромат табака. Здесь точно должно храниться что-то, связанное с мамой. Не мог же человек жить и умереть в доме, оставив после себя лишь ожерелье и нацарапанные буквы? Как будто бы Отец просто стер ее с лица земли.
Она