Тут по телу Таки пробежала судорога. Суюки подскочила от неожиданности. Ёкай дернулся, его затрясло в жутких конвульсиях. Голова Таки запрокинулась, вновь обнажились острые зубы. Суюки задрожала от страха и сочувствия, и тут его глаз распахнулся. Он был совсем черным и пустым, как бездна, и девушка непременно ахнула бы от ужаса, если б только могла.
А Сейгецу только расплылся в улыбке. Шар в его руке мерцал – в нем пульсировал собственный свет, точно вторя сердцебиению ёкая, сидевшего напротив. Господин не отнимал пальцев от лба Таки, и лицо Сейгецу оставалось спокойным, хотя слуга его продолжал биться в судорогах.
– Расскажи мне о девушке-лисице, – тихо попросил он. – Куда она идет? Грозит ли ей опасность? Что ждет ее в землях Каге?
Рот Таки распахнулся, и раздался слабый, скрипучий голос, так не похожий на его собственный, радостный и веселый, к которому успела привыкнуть Суюки. Она потрясенно уставилась на ёкая.
– Путь опасен, – прошептал он. – Тянутся руки, тащат их в туман. По стенам глубоко под землей ползут тени. По улицам крадутся шепотки, глаза горят во мраке. У девушки, что умерла, но жива, есть просьба.
Какая-то чушь, подумала Суюки, а среброволосый господин кивнул.
– Что ж, пока не так страшно, – пробормотал он. – А что там с Хакаимоно?
Тело Таки опять сотрясли конвульсии. Маленькие руки задрожали.
– Смерть, – проскрежетал он, и даже в этом натужном шепоте Суюки уловила ужас. – Смерть, хаос, разруха. Горы трупов. Долины огня. Когти и зубы, раздирающие плоть. Ходящие кости, кровь, боль, страх!
– Я так и думал, – со вздохом заключил Сейгецу, а Така тем временем заговорил исступленнее: он продолжал описывать всякую жуть, точно видел ее наяву. Тонкая струйка крови потекла из его носа по подбородку и закапала на руки. – Довольно, – сказал Сейгецу и отнял руку от лба ёкая. Его громкий голос сотряс воздух и землю. – Така, хватит.
Маленький ёкай обмяк, уронив голову на грудь, и поток слов оборвался. Суюки по-прежнему трясло, а Сейгецу просто убрал шар в складки одежды и встряхнул рукавами, а потом снова взглянул на Таку. Тот застонал на подушке, пошевелился и медленно открыл глаз, уставившись на господина.
Сейгецу улыбнулся.
– С возвращением, Така-тян, – произнес он.
Ёкай наморщил лоб.
– У меня что… опять были видения, хозяин?
– Да. – Господин кивнул и бросил Таке шелковый носовой платок. – На этот раз – довольно жуткие, судя по всему. Мне пришлось вытаскивать тебя в наш мир, чтобы ты не нанес себе серьезных увечий.
Така поймал носовой платок, нахмурился, прижал ткань к носу и горестно вздохнул.
– Жаль, что я ничего не помню.
– Да нет, Така-тян, – возразил Сейгецу. – Ты бы не понял этих видений, даже если бы их запомнил. Выбрось