Парень пожал плечами:
– Не знаю. Но вообще у нас дома всегда что-то есть. И еще такая же бутылка виски была. Кажется, даже две бутылки, одна начата. А вторая… Я проверю.
Он вышел из кухни и скоро вернулся.
– Пусто. То есть не совсем: там коньяк французский остался, а виски нет и бутылки шампанского тоже. Французское шампанское – дорогое, с желтой этикеткой. Названия не знаю.
– Я в шампанском не разбираюсь, – признался Игорь, – но французское видел как-то в богатом доме и как раз с желтой этикеткой. «Клико» называется. Мы с обыском пришли к одному… Не буду рассказывать. Ты мне не сказал, во сколько с дачи выехал?
– Где-то в половине восьмого. А встал в семь.
– Как и я сегодня. А так хочется подольше в постели поваляться. А ты как?
– Сегодня на удивление легко поднялся, – продолжил рассказывать молодой человек. – А вчера, как лег в постель, сразу вырубился. Открыл глаза, а там уже семь часов и солнце.
– А у нас дождик капал. Не помню, спрашивал или нет: у отца были какие-нибудь трения по бизнесу или просто по жизни? С Карасевым, например.
– Он никогда ни с кем не ссорился: папа был спокойным человеком. А с Карасевым они не конфликтуют… То есть не конфликтовали. Потому что Владимир Семенович понимает, что если какие претензии к нему будут, то он сразу вылетит с работы.
Открылась входная дверь, и в квартиру вошла женщина лет сорока, но со следами омоложения на лице – пухлые губки и гладкая кожа под глазами. На ней был летний костюмчик: короткий пиджачок, стилизованный под капитанский китель, и шелковая юбочка, открывающая колени. Увидев на кухне сына, женщина бросилась к нему, обхватила руками его шею и заплакала:
– Как же так, сыночка? Как это все произошло? Почему?
Она подняла голову и как будто только сейчас заметила на кухне посторонних.
– А вы кто, господа? Вы разве не видите, что у нас горе?
– Вообще-то мы из полиции, – ответил Гончаров, хотя дама и так могла заметить, что на одном из мужчин полицейская форма. – Мы по долгу службы обязаны задать вам несколько вопросов. Олег уже ответил на часть, а теперь…
– Только не сейчас, – покачала головой вдова, – в другой раз как-нибудь…
– Как-нибудь нельзя. Сейчас это считается несчастным случаем, а потом откроют дело и начнется тщательное расследование. Вас замучают вызовами и опросами. А так мы все закончим прямо сейчас. Пара-тройка вопросов, и вы свободны.
Вдова задумалась, а потом вздохнула.
– Отвечу на ваши вопросы минут через десять. Мне надо в себя прийти, надо принять успокоительное…
– Мы тогда с коллегой на площадке постоим, если вы не против?
Мать Олега кивнула.
– Мне уже и самому кажется, что это несчастный случай, – вздохнул Шишкин, когда они вышли из квартиры.
– Не спеши. И спустись во двор и загляни в мусорный контейнер для стекла. Ночью контейнеры поменяли, а сейчас рабочее время