Хозяйка с присущей ей грациозностью склонила к нему длинную шею, оценив незначительность повреждения и подыгрывая ему, демонстративно нацепила на нос очки и включила настольную лампу. Заусенец был длинный, но он сам его уже обгрыз, ее помощь не требовалась. Хозяйка выдвинула свой волшебный ящик и, выудив оттуда бактерицидный пластырь, сделала заплатку. Отклонив вытянутый палец в сторону хозяина, она сказала: «Всё» и принялась легонько массировать подушечками пальцев морщинку, обозначившуюся между нежными бровками.
– Все?! – капризно пробасил хозяин.
– А поцеловать, а пожалеть? А «у кошки заболи, у собачки заболи»?! – продолжал возмущаться хозяин.
Она повернулась к нему и, улыбаясь как маленькому, ласково пригладила влажную шевелюру со словами: «Бедный ты мой гусь лапчатый».
Кот тем временем дремал на подоконнике. Это было удивительное место в квартире. Снизу его пластмассовая поверхность подогревалась потоками теплого воздуха от батареи. А в то же время кошачьего носа легким пёрышком касался просочившийся с улицы зимний ветерок. Он навевал коту фантазии о заоконной жизни: о грузовом автомобиле, громко чихнувшем выхлопной трубой, о соседском кобеле, задравшем лапу на куст под окном…
Кот грезил. Его правое ухо улавливало восторженные восклицания снежинок, с интересом глазевших на него через стекло.
– Посмотрите, посмотрите, какие у него шикарные усы!
– А глаза! Словно две янтарные луны!
– Вы видели зубы? Это не зубы, это две гряды горных вершин, покрытых белоснежными ледниками!
Левого уха кота мягко касалось миролюбивое воркование хозяев. На мордочке животного застыла такая блаженная гримаса, что можно было подумать, будто он говорил себе:
– Если и есть где-то на Земле счастье, то – вот оно!
Можно не соглашаться с усатым-полосатым, но при этом надо иметь в виду, что кошки умеют распознавать и смаковать счастливые минуты.
Знакомство
(портрет второй)
Они опять проиграли. И проиграли так обидно. Соперник, позволив им выйти вперед, как впоследствии оказалось, дал фору. На самых последних минутах с легкостью фаворита первенства так нащелкал, что стало ясно: москвичи повертели ими, как кошка пойманной мышью.
Капитан этой местной проигравшей баскетбольной команды сидел в раздевалке и чувствовал, как его прямо-таки распирает желчная и злобная досада. Она относилась, прежде всего, к нему самому, недавно назначенному на это место. «Пожалуй, твое капитанство будет недолгим, – предрекал он себе. – Надеялся Егорыч на тебя? Надеялся. И что из этого вышло?!» «Сам уйду! Нет, это – предательство. А победа была близко», – мучился он, снова и снова возвращаясь к исходному пункту своих невеселых мыслей и не имея возможности выйти из их замкнутого круга.
Фрол, друг и второй номер команды – атакующий форвард, ткнул его в спину:
– Что