Однако сейчас события развивались странным образом. Сор Хун разворачивала бумажку за бумажкой, и суммы в каждой были меньше той, что написала Ма, меньше чем когда бы то ни было. Ма написала два доллара при максимальном взносе в сотню, но на остальных бумажках было указано полтора доллара или вообще один.
– Ух ты, – сказала Сор Хун, – на этой неделе все богатые, да?
Женщины рассмеялись.
Сор Хун сказала, что два доллара – это высшая ставка. Обычно потом она спрашивала, кто ее сделал. Но сейчас все семь женщин смотрели на Ма.
– Это моя, – непринужденно заявила Ма, – повезло мне на этой неделе. Вы все подарили мне этот шанс!
И все же, судя по их лицам, в том не было никакой случайности.
– А Би… – обратилась к ней Сор Хун и умолкла.
– Что? – Ма сцепила под столом руки. Сердце в груди колотилось. Как же глупо. Ее разоблачили. Ей следовало вести себя иначе, делать более высокие ставки и забирать кассу, пускай даже за это пришлось бы платить.
– Когда ты нам все расскажешь? Твой муж в маджонг выиграл, да? – спросила Суи По.
Голос ее звучал громко и резко. Низенькая и коренастая Суи По знала, что муж Ма вовсе не любитель азартных игр. Все знали. В этом и заключалась ее шутка. Суи По относилась к тому типу соседок, что посочувствуют твоим неудачам и порадуются твоему успеху, и всегда – с неискренним усердием сплетницы, которая старается запомнить мельчайшие подробности твоего поведения и речи, чтобы потом отправиться судачить по всему кампонгу.
Ма была из тех, кто вызывает раздражение у соседок, подобных Суи По. Пусть она всегда послушно сидела с другими женщинами возле кофейного ларька, улыбалась и, как все остальные, обмахивалась ладонью, но все равно в поведении Ма словно сквозила снисходительность. Она все делала правильно: смеялась над скабрезными шутками подруг, цокала языком, обсуждая, как некоторые дети бегают по кампонгу полураздетые и орут. Однако она никого не хаяла и, в отличие от остальных, никогда не выносила суждений. Она казалась скрытной, и Суи По, будто ищейка, пыталась вынюхать, что же такое Ма скрывает.
– Мы с Сор Хун заметили, – похвасталась она, – что каждый месяц кто-то делает очень низкий взнос, причем всегда два доллара. И почерк один и тот же.
Ма залилась краской. Значит, сегодняшние взносы – это лишь представление, ведь все уже поняли, что это ее почерк, и если они успели опросить всех остальных – а ведь это вразрез с правилами общей кассы, – тогда зачем на этой неделе они вообще записывали взносы? Суи По просто захотела прилюдно поиздеваться над ней. От Суи По такое вполне можно было ожидать, но от Сор Хун, супруги Гим Хуата, старейшего рыбака в их кампонге и доброго друга Па? И не от толстушки Лэ Он Хо, сестры лавочника, – когда им приходилось туго, она всегда насыпала Ма чуть больше риса. Ма оглядела усевшихся в круг женщин. Возможно, глядя на ее вздернутый подбородок,