«На прошлой неделе».
«С днем рождения».
«Спасибо, ага».
Вот-вот должен был прозвенеть звонок, и мы оба напряглись. Коридоры опустели. Он широко улыбнулся, и я подумала: «Ну и дела!»
«Ну что ж, клево», – сказал он.
Я кивнула. Был ли у меня когда-нибудь настолько же клевый денек?
«Ладно, до встречи», – сказал Шеп.
«Ага. Пока».
Перед ланчем он оказался в фойе столовой.
«Как дела?» – спросил он. Я помахала рукой. Он дожидался меня, а когда я появилась, отбыл вместе со своей компанией. Мы с подругами встали в очередь с подносами.
«Что это было?» – поинтересовалась Кэролайн.
«Да так, Шеп».
«Я его знаю».
Я не рассказывала им про голубой лифчик и все остальное. Не очень понятно, кого я тем самым прикрывала, но в любом случае это было бы неуместным. «Он очень рад по поводу моего Фергюсона», – сказала я.
«Ну да, конечно, дело именно в этом», – сказала Брук, стоя позади нас.
Я обернулась: «Что-что? Ты это к чему?»
«Так, к слову».
«Ладно тебе, Лэйс», – сказала Кэролайн.
За одно утро я перешла из незаметных в явно привлекательные?
«Да ладно, что ты хотела сказать?»
«Он ни с кем не встречается», – доложила Брук.
«Что-что?»
Внутренне я паниковала. Это было совершенно новое чувство – смесь воодушевления и озабоченности.
«А, да брось ты. Он же хочет тебя», – сказала Брук.
«По-моему, он славный», – сообщила Мэдди.
«Очень», – сказала Саманта.
За ланчем я поискала его взглядом, но он был в Низком со своими друзьями, а сегодня мы ели в Среднем, как нам и было положено. Мои подруги встали в очередь к салат-бару. Как обычно, там стоял учитель танцев, следивший за выбором своих танцоров. Мои подруги в их число не входили, но вернулись с подносами, заставленными салатом айсберг и водянистыми помидорами черри.
Я с трудом затолкала в себя половину сэндвича с джемом и арахисовым маслом. Аппетита не было. Было так прекрасно не иметь аппетита, в кои-то веки не испытывать нужды в том, чего нет. Зачем мне вообще есть? Зачем прерывать насыщением эту восхитительную полосу удач? Я сидела. Я ждала. Я не осмеливалась улыбаться.
Весенние каникулы заняли практически весь март. Родители повезли нас с братом кататься на горных лыжах в Вэйл. Для папы это стало триумфальным и сентиментальным возвращением. В 1950-х, еще мальчиком папа вместе с братьями ездил из Сент-Луиса в Колорадо на заднем сиденье семейного «универсала». Это были первые годы существования тамошних знаменитых горнолыжных курортов. Папа рассказывал нам про машину, набитую спальниками и комиксами, про то, как счастлив был на горных лыжах его отец. Дедушка называл эти горы Господним краем. Когда сорок лет спустя мы приехали в Вэйл, папа вышел на балкон найденной им арендной квартиры и жадно глотал горный воздух, обратив лицо к небу. Я же пошла искать мою подругу Линли,