Сергей поздоровался со всеми и прошел в кассу, где толстый рыжий кассир, в цветной ситцевой сорочке и парусинном пиджаке, сидел за своим столиком и пил короткими, но глубокими глотками квас со льдом.
– Здравствуйте, Иван Дементьич! – протянул Сергей руку толстяку.
– Здравствуйте, Сергей Афанасьич! – грузно приподнялся тот со стула. – Прошу садиться… Жарко-с!
– Отпиваетесь? – мотнул тот головой на графин с квасом.
– Облегчаюсь, так сказать. Прошу садиться.
– Деньги верны?
– Разумеется. Ну, что у вас в Белокаменной нового?
– Ничего, конечно.
– Папаша и… как их… намедни прочитал в газетах хорошую итальянщину… тутти, тутти…
– Tutti quanti? – рассмеялся Сергей.
– Се вре-с! – подтвердил толстяк, произнося с умыслом вместо «врэ» – «вре».
– Все благополучны. Вы тут как?
– А что нам делается, – беззаботно махнул рукой кассир, – живем по народным российским присловицам: день да ночь – сутки прочь, лег – свернулся, встал – встряхнулся… Квасу не хотите ли? Чудодейственный!
– Чем же это?
– И пот гонит, и равнодушие к жизни наводит…
– Разве?
– Попробуйте, – пододвинул кассир графин к Сергею. – От жары, знаете, – продолжал кассир, – кровь волнуется, приливает к мозгу и заставляет его работать, а квас, кристальным ледком угобженный, реакцию производит…
– В желательном направлении?
– Именно-с, Сергей Афанасьич; перестаешь думать и благодушно начинаешь упражняться в плевании в потолок.
– Это хорошо, – иронизируя, проговорил Сергей.
– Да уж на что лучше, – продолжал тот в том же духе, – рай Магометов, да и только.
– Значит, живется хорошо?
– Хорошо. И будем мы так жить до той поры, пока мыши наши бездумные головы не откусят.
– А есть все-таки мыши? – нахмурился Сергей.
– И большое количество-с. – Толстяк покосился на артельщика, стоявшего у окна и с любопытством вслушивавшегося в разговор Сергея с кассиром, и залпом выпил стакан квасу. – И, смею вам доложить, Сергей Афанасьич, – продолжал свою аллегорию кассир, – что в самом недалеком будущем эти мыши нам головы отгрызут неукоснительно, ибо оные мыши весьма недовольны котом, который лопает их зря и без счету…
– Нехорошо, – покачал головой Сергей.
– Коту-то? Полная finita-c, по-моему… И по заслугам; не блуди!
– Следовало бы его предупредить.
– Сколько раз предупреждали, – отмахнулся толстяк, – и слышать ничего не хочет… умнее себя никого не считает и на всех с презрением взирает.
– Напрасно.
– Все так думаем, а кот ничьему гласу не внимает… а мыши головы подымают, и весьма даже гордо-с…
– Слышал я… неужли сам этого не знает?
– Московский-то? Вот на!..