– С чудесным майским вечером, Сергей Афанасьич! – пожал старик протянутую руку и уселся в уголок.
– А вас сама судьба ко мне прислала! – усмехнулся Сергей. – Завтра утром я еду на фабрику, а мне нужно непременно доставить письмо одному человеку. Если бы вы были так добры, Аркадий Зиновьевич…
– С удовольствием доставлю, во всех отношениях! Кому именно?
– Алеевых вы знаете?
– Как же, как же-с… бывал прежде у них, – вздохнул Подворотнев, – компанию разделял…
– Вы дадите мне честное слово, Аркадий Зиновьевич, что вы никому не скажете о том, что я вам скажу?
– Даю-с, во всех отношениях, даю-с.
– Благодарю вас. Видите ли, в чем дело. Завтра утром вы отнесете вот эту книжку молодому Алееву.
– Сашеньке? Хорошо-с…
– Кланяйтесь ему и скажите, что я очень благодарю его за нее. Вместе с тем постарайтесь увидать Олимпиаду Сергеевну. Вы знаете ее?
– Липочку-с? Во всех отношениях…
– И передайте ей это письмо, но сделайте так, чтобы этого никто не видал.
Старик поднял брови и пристально посмотрел на Сергея.
– Передать-с, но… значит, это тайна, во всех отношениях?
– Тайна для других, но не для вас. Я привык вам верить, Аркадий Зиновьевич. Дело в том, что мы с Олимпиадой Сергеевной любим друг друга, а отец завтра едет смотреть ее для брата Ивана…
Подворотнев встал и зашагал по комнатке.
– Однако, Сергей Афанасьич, это того-с… во всех отношениях… давайте письмо… Скажите, какое стечение может произойти!.. Передам-с… Во всех отношениях, передам, поезжайте с Богом на фабрику…
Старик взял письмо, завернул его в газетную бумагу и бережно положил в боковой карман.
– Сергей Афанасьич, папаша приехал и вас требует! – проговорила горничная, появляясь в дверях.
Сергей торопливо застегнул сюртук и, пожав руку старику, бросился к отцу.
На другой день Сергей рано утром уехал на фабрику.
Накануне вечером, получив различные инструкции от отца относительно этой поездки, он зашел проститься к матери.
Арина Петровна успокоила Сергея и, отпустив его, долго крестила вслед.
Сергею не спалось. Долго он ворочался на своей складной, походной, как он говорил, кровати, обдумывая беду, неожиданно разразившуюся над его головой. Мрачные картины рисовались его воображению. Он чувствовал сердцем, что его счастию пришел конец, что дорогая ему девушка станет женой его брата и что виновником его несчастия будет один только отец. Родной отец!
– Отец… Что я ему сделал? За что он хочет сделать меня несчастным? – вырвалось у него. Ему стало душно. Он открыл окно и жадно потянул ночной прохладный воздух.
В саду было темно. Только на темно-синем фоне неба, в которое словно вросли молчаливые купы деревьев, ярко горели звездочки, да на краю горизонта в молочной дымке плыл серп молодого месяца.
Сергей уставился на блестевшие в вышине звезды и погрузился