– Бася Котвицкая, полагаю.
– Вот именно. Вас видели в Лазенках. Вместе. Польская общественность столичного города Варшавы требует отчета.
Ерошенко, отпив немного пильзнера, с готовностью кивнул. Отчет так отчет.
– Видишь ли, Анджей, – начал он приближаться к теме, – славянские идеи мне не близки. Не по причине симпатий или антипатий, но в силу их исторической и политической необоснованности. Я уже три года в Королевстве, этого более чем достаточно, чтобы оценить химеричность панславистских бредней. Да что Польша? Сколько русской крови было пролито за Болгарию. И чем Болгария стала? Немецкой полуколонией?
Ася, выпустив соломинку из красиво подведенных губ, попыталась развернуть беседу в нужном направлении.
– Костя, славян мы уже обсудили. Польская общественность требует вернуться к Басе.
– Вернуться? Разумеется. Возвращаясь к нашему разговору… Тебе не кажется, что фабулы Сенкевича довольно однообразны? Постоянно выступает мотив похищенной невесты. Богун захватывает Елену, Богуслав похищает Оленьку.
– Кто бы похитил меня.
– Не перебивай. Ротгер похищает Данусю, Азья губит Крысю и…
Внезапно Ерошенко смолк и приложился к пильзнеру. Тщетно, ибо Ася с воодушевлением продолжила:
– И пытается – похитить – Басю. Итак, вернемся к главной теме. Общественность…
Высоцкий отмахнулся.
– Ничего не выйдет, Аська. Придется вызнавать у панны Котвицкой. Если это так важно.
– Совершенно неважно, – заверил Ерошенко. Однако, помолчав, решился. – Вероятно, это глупо выглядит – ухаживать за дочкою профессора. Мне показалось, она трактует всё именно так и просто надо мной смеется. К тому же следует признать, она какая-то слишком серьезная. Ее больше волнуют Минье и Тьер. Мне, конечно, тоже интересна французская революция, но в Лазенках я бы избрал другую тему.
На сей раз он, похоже, был искренен. Ася сочувственно вздохнула и пообещала:
– Так быть, попытаюсь ее понять. Правда, Баська не из тех, кто говорит о личном. Как и вы, Константин Михайлович.
Музыканты в парке, закончивши русские «Волны», заиграли «Осенний сон», британский. Высоцкий поставил бокал с габербушевским пильзнером на стол.
– Костя, а о чем с ней беседовал ты? О Мавре Сервии или Аммиане Марцеллине?
– За кого ты меня принимаешь? – почти обиделся Ерошенко. – Если хотите, я вспомню. Мы стояли с Басей у Оранжереи, потом сидели с Басей в Амфитеатре, потом мы с Басей… О сербских поселениях в Новороссии. Басе было очень интересно.
* * *
В ночь на тридцатое по григорианскому Маня долго не давала Барбаре уснуть.
– Баська, он тебе нравится?
– Марыся, прекрати. Что тебе за дело?
– Как что? Ты моя сестра. Родная и любимая. Речь о твоей будущности. Вот уедешь в свой Житомир…
– В чем-то нравится, в чем-то… Я его не понимаю. Он такой серьезный. Вот что ты знаешь о Славяносербии?
– Ты