Илона ответила не сразу, промурыжив отказавшегося ужинать вместе родственника несколько минут.
– Братик, ты вспомнил о сестре в такой вечер?
– Мне нужна твоя помощь и срочно!
– А с чего я обязана куда-то спешить?
– Ты должна мне за отмазку от свидания с Олегом!
– Ты никогда ничего не забываешь?
– Нет! Ты же знаешь: в нашем роду у всех идеальная память!
– Даже у пришибленной Ольги?
Лев услышал шипение старшей сестры и какую-то возню. Он усмехнулся, в который раз удивляясь, как сёстры до сих пор не поубивали друг друга.
– Ты там жива?
– Ты же знаешь – я всегда выхожу победительницей!
– Вот поэтому-то тебе и звоню! Постарайся, чтобы наш разговор никто не услышал, – Иванов обернулся, заметил на себе пристальный взгляд швейцара и решил, что лучше говорить шёпотом.
Илона коротко хохотнула. Послышался звук отодвигаемого стула и стук каблучков по мраморному полу гостиной.
– Не так уж часто услышишь похвалу из уст брата, видно, сильно тебя там прижучило.
Лев повернулся спиной к любопытному стражу дверей и негромко ответил вопросом на вопрос:
– Ты уже не за столом?
– Да! Говори спокойно, что случилось, а то начинаю чувствовать себе доктором Ватсоном.
Директор школы знал, что несколько последних фильмов, снятых по роману Артура Конан Дойла, заняли прочное место в копилке, любившей детективы сестры. Он несколько секунд соображал, как лучше сформулировать необычную просьбу.
Илона нетерпеливо повторила:
– Так что там случилось, Шерлок?
– Непредвиденные обстоятельства. Мне нужна ты и твои вещи.
– А конкретней?
– Девушка, которую я пригласил в ресторан, попала в беду.
Илона присвистнула и с ехидцей в голосе произнесла:
– Ты попытался её оприходовать прямо на барной стойке и разорвал платье?
Лев усмехнулся. Пожалуй, из сестры, с её проницательностью, и правда мог бы получиться отличный детектив, не втрави отец бедняжку в семейный бизнес.
– Насчёт платья ты попала в точку, а вот оприходовать пока не успел.
– Представляю, как ты переживаешь по этому поводу.
– По поводу платья?
– Нет! Что не успел воспользоваться очередной невинностью!
– Я никогда никого не принуждал!
– А как иначе назвать давление обаятельностью и искусством обольстителя? Ты насилуешь их морально!
– Ещё никто никогда не жаловался.
– Знают, что бесполезно!
– Я нуждаюсь в твоей помощи, а не в лекции о падении нравственности единственного и любимого брата.
– Так говори уже, не томи, а то развёл тут про барную стойку. И вот только