– Хватит, дорогая, он нам нужен живым, – сказал я.
И зловеще добавил: – Пока…
Талия нехотя оторвала подушку от его лица и точно змея прошипела:
– Было бы спокойнее, если бы он больше нам не был нужен живым, – после чего баронесса хохотнула, подошла ко мне, положила свои мягкие ладошки мне на плечи.
– Я обещаю… – прохрипел Густав. – Не жгите яйца! Пожалуйста!
Я убрал руку, снимая магическое воздействие.
– Вот, хорошо. Значит даже в твоей голове иногда случаются проблески здравомыслия. Теперь подкрепи свое обещание словом дворянина и поклянись перед… – я задумался: хотя у него на шее болтался медальон Морены, знак темной богини мог быть лишь данью моде.
– Мореной! – подсказала баронесса.
– Ладно, можно и перед Темной. В общем, давай слово дворянина и клятву перед Мореной, что ни лично ты и никто иной по твоему научению не причинит вреда госпоже Евстафьевой ни словом, ни делом, – строго сказал я.
Судя по выражению лица и напряженному голосу виконт серьезно отнесся к клятве. Не берусь утверждать, что теперь я был спокоен за Талию Евклидовну, но совершенно точно можно сказать, что для Лиса его яйца имели огромное значение. И демонстрация моих возможностей стала для него штукой гораздо более серьезной, чем запугивание полицией и прочие расплывчатые увещания. Теперь оставалось перейти к главным для меня вопросам, и я спросил:
– Ну-ка, рыжий мерзавец, поведай нам, кто и зачем из вашей блохастой стаи пытается меня убить?
– Никто не пытается, ваше сиятельство! – Густав приподнял голову и, старясь как можно честнее смотреть на меня, мотнул ей так отчаянно, что мне послышалось как хрустнули его позвонки.
– Так врешь же, сволочь! – рассмеялся я. – Ты хочешь сказать, что уговаривал Талию заманить меня в «Ржавку» лишь для того, чтоб со мной пивка попить?
Вот тут Ковальский снова рот открыл, но сразу произнести ничего не смог. Разумеется, он не дурак: догадался, что его очень замысел с «Ржавым Парижем» я сразу раскусил. Но придумать ранее, заготовить какие-либо объяснения он не счел нужным и сейчас лишь открывал рот точно пойманная рыба. Лишь через секунд десять он родил:
– Хотел поставить тебя на место, что ты вертишь с моей девушкой. Злой был, – ему почудилось, что эта версия вполне сносна и тогда он принялся развивать ее с большим усердием. – Ведь, пойми, граф, Талия мне очень дорога. Талия для меня так много значит! Люблю я ее, а тут узнаю, что вы там семьями дружите, и она к тебе излишне расположена. Злился мучила уже давно. Потом придумал, как тебе начистить физиономию.
– Ах, какая беда! – я покачал головой. – А твой дружок, который Варга, он мне нож в живот сунул по каким причинам? Тоже на почве твоей личной ревности?
– Это я не знаю, – Лис стушевался