В 9 час. утра к Каррику, где мы ночевали, вбегает взволнованный Зайцев, сообщающий, что идет братание войск с народом, от умилительной, идиллической картины публика плачет. Сейчас присоединился к восставшим на Васильевском острове Финляндский полк, который долго отбивался. Все офицеры положили оружие, кроме одного капитана. Полковник и батальонный убиты.
Вышли на улицу. Толпа солдат, которые салютуют выстрелами. Едут автомобили, наполненные вооруженными солдатами и рабочими с красными флагами, которые встречаются криками «ура». Дальше число автомобилей увеличивается – десятками снуют[121] легковые, грузовые, бронированные. Объединяют круг по Невскому в стороны.[122]
На льду солдаты,[123] которые опровергают слухи, что идет какое-то пьянство.[124]
У Исакия стрельба – берут «Асторию», которая отстреливается. «Ура!» – взяли. У Адмиралтейства любопытная картина; три моряка ведут трех офицеров без оружия, один, очевидно, раненый. Подводят их к Адмиралтейству к встретившемуся своему полковнику, куда бы их поместить. Полковник: «Не знаю, у нас много места, спроси тех, кто теперь завладел». Солдат: «Да я хочу все устроить по лучшему,[125] чтобы их благородиям было бы получше». Полковник отказывается пойти[126] указывать помещение для заключенных. Офицеры, полковник и восставшие матросы отправляются в Адмиралтейство. Пошли по Невскому до Знаменской. По Садовой выезжает автомобиль, объявляющий, что за ним идут с музыкой вновь присоединившиеся три полка. Дикий энтузиазм.[127] Затем встречаем с музыкой хорошо выстроенную юнкерскую школу. Перед Аничковым дворцом только один дворник. Какой-то интеллигентный рабочий держит речь толпе: «Нам не нужен Николай Романов и великие князья. Когда устроим свою власть, тогда придем сюда – пусть тогда выходят великие князья». Масса вооружена берданками, саблями, но не в большом количестве. Иногда с чердаков раздаются выстрелы, сейчас же начинается расстрел и обыск. Тут легко могут быть недоразумения, начинают палить во все стороны, а в публике начинается паника. Но раненых я видел[128] только двух, видел[129] убитых двух лошадей. На улицах показались невооруженные офицеры, даже генерал. На автомобилях вместе с рабочими и военными изредка офицер.
Горит вокзал. Накануне сожгли весь участок Александ[ро]-Невский. Горит, как фитиль, верхушка[130] сброшена. Провозят арестованного полковника в санях, окруженного конными солдатами. Ведут двух жандармских офицеров, железнодорожных, говорят, что поймали при поджигании вокзала. Правда ли? Лица бледные – так и думал,[131] что толпа их растерзает. Их охраняют солдаты и проводят. Вдруг начинается стрельба из пулеметов. Все бегут, площадь пустеет, и мы заходим во двор. Говорят, стреляют полицейские из соседнего дома.