– Хорошо. Присаживайтесь, господа и Елизавета Юрьевна, – мрачнеет Анатолий, вертя в руках незажженную трубку. Первый раунд за мной. До виры еще не дошли, а уже приятно на душе. Земский исправник сделал выговор хозяину дома, пускай и в мягкой форме. К тому же, должностное лицо извинилось перед оппоненткой Свиридовых, хоть и по совсем другой причине.
Мы с матерью садимся за свободные стулья за приставным столом. Чувствую, как наследник рода прожигает огненным взглядом мой затылок. Не понравилось, как папку уели. То ли еще будет.
Размещаясь на своем месте, я не забываю поморщится.
– Арсений, нога все еще болит? – тревожится Николай Викторович, обволакиваемый моей магнетической харизмой.
Я слабо, словно через боль, улыбаюсь.
– В последнее время намного легче, спасибо. Всё благодаря вашим лекарствам.
– Лестно, конечно. Но ты сам молодец. – Всё, доктор мой. Остался исправник.
– Господа, да он же симулирует! – неожиданно выкрикивает с дивана наследник Павел. – Избил моего брата, а теперь строит из себя хворого! Жалкий притворщик!
У Анатолия чуть глаз не выпадает от выходки сына, а я с трудом сдерживаю усмешку. Таков он, личный магнетизм Префектов. Наша харизма словно приказывает любить ее обладателя, и друзья с близкими с радостью соглашаются с новым велением. А вот врагам это, конечно, не нравится, от нашего обаяния они еще больше раздражаются, всем нутром противятся ему, проявляют враждебность и норовят напасть. Вот Павел и сорвался. Агрессия – его способ защититься. Так он доказывает себе, что лучше меня.
– Это ужасная клевета, – холодно говорит Елизавета. – Вы позвали меня выслушивать поклепы на состояние моего сына?
Так их, мама!
Николай Амосов громко кашлянул, будто бы случайно, но в этом «кхе-кхе» звучит поддержка. Наш человек.
– Не для этого, конечно, – Анатолий пытается говорить ровно, быстро глянув на доктора. – Врачам здесь виднее. Но болезнь вашего сына не помешала ему напасть на моего. Ударить костылем и сломать ему руку. Это уже прямое оскорбление рода Свиридовых. Я требую извинений.
– Конечно же, материальных, – изгибает тонкую золотую бровь Елизавета.
– Это подтвердит искренность ваших намерений, – кивает Анатолий. – Поэтому компенсация будет весомой.
– Не будет, – Елизавета качает головой. – Ваши требования смешны.
– Хотите сказать, что ваш ребенок не ломал руку моему сыну? – Анатолий давит на единственный козырь. Руку я действительно ломал, солгать мы не вправе, ибо дворяне. Но и прямодушно сказать – да, ломал – глупости подобно. Тогда Анатолий получит аргумент в пользу своих требований, а то, что Виктор с другом устроили Арсению ловушку, будет отрицать и доказать истину мы не сможем.
Прекрасно понимает