Мастер ловко отскочил от расщелины, спрятанный в трости клинок с лязгом обнажился, сверкнув холодным лезвием.
Из дыры грузно выползла огромная, покрытая лоснящимися чешуйками Крестура, проламывая собой остатки здания. Стены с грохотом подкосились, крыша ввалилась внутрь, и дом рухнул в провал с облаком пыли и мелкого крошева.
У монстра была вытянутая крысиная морда с рядом острых как лезвия зубов и костяной гребень от холки до отвратительного лысого хвоста в струпьях. Из алой пасти хлестала пена вперемешку с дымом благовоний. Пахло паленой плотью с затхлостью и жжеными травами. Лапы Крестуры напоминали птичьи с вытянутыми шпорами, из которых выступала студенистая темная слизь. Такой же шип Грей заметил на хвосте и поморщился: опять будет грязным, словно в свинарнике извалялся.
Он устало вздохнул, встряхнул кистью и отпрянул, уклоняясь от очередного выпада Крестуры. Ее зловонная пасть захлопнулась практически перед носом Мастера.
Грей разбежался, вскарабкался по накрененной стене и ловко впихнул чудовищу в загривок несколько исписанных фулу. Лезвие трости двумя точными ударами начертило короткий знак, и монстр взвыл от взрыва амулетов. Крестуру тряхнуло в сторону, она практически завалилась на бок и неистово затрясла тяжелой мордой, разбрасывая в стороны кусочки сожженной чешуи.
Грей недовольно цыкнул – он ожидал, что это нанесет ей больше вреда, но тварь оказалась на редкость толстокожей. Даже будучи раненой, она снова резво вскочила на ноги и бросилась в атаку. Мастер уворачивался буквально в последние мгновения – в мелькающем свете фонаря сложно было ориентироваться так же быстро, как днем. Он успел швырнуть в нее связкой фулу и флаконом с очищающим маслом, но она только дымилась, покрывалась новыми ранами и ревела так, что вокруг содрогались стены.
Некстати в голову лезли мысли о том, как же так предыдущий Мастер мог погибнуть, и они отнюдь не добавляли уверенности.
Уязвимое место Крестур было на затылке, в густой шерсти вокруг шеи, и именно туда в самом начале не сумел нанести решающий удар Грей. Теперь она билась от боли, и подобраться к ней близко оказалось уже сложнее. В какой-то момент Грейден заметил, что ран на теле твари больше, чем он наносил. Ее бок был испещрен длинными, глубокими царапинами, и их явно не мог оставить сам Мастер.
«Создатель, только не говорите мне, что она тут не одна».
Мужчина нахмурился, бросился снова в атаку, ловко обошел лязгающую зубами пасть и взбежал по боку чудовища, цепляясь пальцами за густой мех. Он едва удержал равновесие, упираясь каблуками сапог в бесконечно подвижную, скользкую чешуйчатую спину, и замахнулся кинжалом. Однако из его головы совсем вылетело, что у твари есть гибкий хвост, увенчанный шипом, который точным ударом сбил Мастера в бок, окутав слизью.
Крестура задрала хвост, прижавшись к земле брюхом, и выпустила с шипа еще порцию слизи, сковывая Грею обе ноги и правую руку с тростью.
Грейден дернулся раз, другой,