В черновике Пирс вначале написал «бесценным», но потом поправил на более осторожное: «весьма полезным».
«И если уважаемые мистеры Боден и Хезлон не возражают, то ТО и ООЗ (что значило Теософическое общество и Общество оккультных знаний) готовы немедленно использовать Ариэля для своих целей, разумеется, после того, как он будет признан недееспособным».
Наконец-то усердие диктора пригодилось: придвинувшись к Хезлону, Боден проговорил:
– Не сошел ли Пирс с ума?
– Это случается с теми, кто имеет дело с ненормальными, – ответил Хезлон, кивнув головой.
– Как бы то ни было… – и, не договорив, Боден начал быстро что-то писать на телеграфном бланке. Набросав несколько строк, он передал Хезлону бланк, на котором было написано:
«Никаких шагов до получения наших указаний. Примите все меры охраны.
Боден, Хезлон».
Хезлон кивнул головой и передал клеркам через форточку телеграмму, надписав адрес.
– Пожалуй, одному из нас придется поехать, – сказал Хезлон.
– Да, – отозвался Боден.
И компаньоны уставились друг на друга, обдумывая новую ситуацию.
– Джейн… – после паузы сказал Боден, давая направление мыслей своему компаньону.
– Да, – ответил тот.
И они погрузились в размышление, глубине которого могли бы позавидовать йоги.
Глава восьмая
Камень преткновения
Обсуждая любой вопрос, относящийся к судьбе Аврелия, нельзя было не подумать о Джейн. Она была его сестрой и возможной наследницей. Но главное – она была Джейн. Ее характер доставлял опекунам много огорчений и неприятностей. Для них она была камнем преткновения, вечной заботой. Боден и Хезлон ненавидели ее.
Еще в детстве Джейн отличалась строптивостью и непокорностью. Когда же она подросла, то начала проявлять к опекунам явную недоброжелательность и недоверие. Боден и Хезлон со времени отъезда Аврелия в Индию старались внушить ей, что ее брат – душевнобольной, что он находится на излечении и свидание с ним невозможно, так как это повредило бы ему. Но она упрямо твердила: «Я не верю вам. Где вы его прячете? Я хочу его видеть».
Пока Джейн была под опекой, Боден и Хезлон кое-как справлялись с нею. Но она была старше Аврелия, несколько месяцев назад исполнилось ее совершеннолетие, которое она ознаменовала актом черной