Седой «врубался». Даже те официальные данные, с которыми его ознакомили в Москве, поражали своими космическими суммами. «Черный» экспорт краба, рыбы и морепродуктов в Японию составлял порядка 75 процентов от общего объема; и это по самым осторожным оценкам.
– Так вот, – продолжал между тем Камышев, – жили, не тужили, как вдруг на тебе. Япошки стали требовать от рыбацких судов судовую декларацию. Врубаешься? Вижу, что нет. Короче, наше родное Росрыболовство, таможенники и погранцы издали совместное распоряжение о введении и обязательном применении судовых таможенных деклараций, но и это еще хрен бы с ним, если бы эта декларация не была ксивой строгой отчетности, с несколькими степенями защиты, которая печатается на фабриках Гознака и которую в отличие от порт-клиренса практически невозможно подделать. Теперь декларацию заполняет капитан судна, и предъявляется она как в порту выгрузки, так и в порту приписки. И коль скоро в этой писульке должен указываться объем выловленной и сданной продукции, то моментально вычисляется соотношение улова с выделенными или приобретенными квотами, а также с таможенными пошлинами и налоговыми платежами. Секешь, что это для всех нас значит?
Крымов утвердительно кивнул. Из теневого оборота криминального «российско-японского СП», которое контролировало контрабандистов, выпадали миллионы долларов, и с подобным положением вещей не могли смириться ни российские мафиозные структуры, ни якудза.
– И что? – задал он вполне естественный вопрос.
– А то, что теперь придется разрабатывать обходные каналы, чтобы доставить в Вакканай, Темуро или Отару того же краба, тунца, морского ежа и прочее, прочее, прочее, а это – время, а время для нас – деньги. – Мессер наполнил хрустальные фужеры коньяком и негромко добавил: – И вот тут-то, надеюсь, ты мне и поможешь.
Судя по его тону, он уже давно все решил и теперь даже не сомневался в том, что Седой примет его предложение.
– Помочь бы рад, – пожал плечами кореш, – тем более тебе, но чем?
– Не «чем», а «как», – поправил его Камышев, – сейчас расскажу. Но главное то, что ты согласился работать вместе. Вот за это давай и выпьем.
Детально припоминая этот разговор, Антон едва не пропустил послышавшийся из мобильника приглушенный голос еще не проснувшегося до конца человека:
– Слушаю.
Теперь надо было не разбрасываться словами типа «товарищ генерал» – не исключалось, что у Мессера мог быть свой человек в службе прослушки, так что важно было держать ухо востро.
– Игорь?
– Допустим. Что, еще раньше не могли разбудить?
– Игорь, – заторопился Крымов, – не обессудь за ранний звонок, но…
– Антон! Дорогой ты мой! – обрадовался Панков. – Где ты сейчас?
– В Южно-Сахалинске. Все подробности позже, а сейчас по существу. Мой корефан встретил меня по высшему