Но во время Перестройки появляется новый феномен: мобилизации затрагивают одновременно несколько разных сфер деятельности и оказывают отныне глубокое влияние на эти сферы и их взаимоотношения. Институты изменяют свое функционирование и свое место в игре, некоторые (например, партия) распадаются. Прежние ориентиры, которыми акторы пользовались для позиционирования и самоопределения, теряют свою состоятельность. И даже правила игры, сформированные в ранний период Перестройки (например, между неформалами и их партнерами внутри партии), переворачиваются самим ходом событий. Тем не менее ничто не позволяет утверждать, что советская система была обречена на крах и что она должна была распасться именно таким образом. В считанные месяцы Горбачев и Ельцин полностью меняются как акторы, меняется и поле для маневра каждого из них. То, что казалось возможным в начале 1990 года, уже невозможно шесть месяцев спустя, потому что отношения между центром и республиками, между партией и советами уже не те. И, по всей видимости, все это произошло за очень короткий отрезок времени; когда политическое пространство неожиданно стало местом всеобщего яростного соревнования, система прекратила существование в прежнем виде, потеряв тот минимум координации, на котором была основана. История клубов и их трансформаций дает нам представление о разных состояниях политического поля между 1987 и 1991 годами.
Таким образом, можно выделить три основные исторические конфигурации, или конъюнктуры. В первой (1987—1988) система ослабляет свое давление и функционирует несколько иначе, чем прежде. Внутрипартийная борьба заставляет реформаторов искать внешней помощи против консерваторов. Они мобилизуют творческую интеллигенцию (журналистов, деятелей искусств, ученых) и ищут народной поддержки; в порядке эксперимента они позволяют развиваться неформальным политическим клубам, которые соглашаются играть роль «низовой поддержки». Неформалам и реформаторам КПСС эта игра в сговор представляется выгодной. Однако, как мы уже сказали, клубы претендуют на реальную политическую роль; они отказываются быть в подчинении у реформаторов и требуют новых полномочий, пытаются создать прецеденты, втиснуться в зазоры системы, расширить пространство для своего действия, несмотря на то что у них нет на это особого разрешения. Они занимаются подрывной работой и ведут двойную игру с реформаторами.
Ситуация начала Перестройки уникальна: никто точно не знает, каковы правила игры, но акторы с обеих сторон – и с официальной, и с неформальной – пытаются избежать воспроизводства схемы «чистого» конфликта, которая действовала в отношениях между властью и диссидентами в предыдущие десятилетия (эта контрмодель служит для них, кстати, одним из основных ориентиров). Неформалы не имеют