своё, кой чего уже округлялось, но я упорно притворялась незрячей. Расплата пришла, как водится, неожиданно. Сперва спектакль шёл как по маслу: текст никто не путал, чуть тушевались, но Принцесса с Трубадуром положение спасали – что и говорить, главные герои блистали артистизмом. Вот и петь пора. Отведя правую руку в сторону, я принимаю эффектную позу; устремив глаза на окно дворца, открываю рот. Наша Орфеечка за ширмочкой, и без того робкая, тихая, от волнения вовсе лишилась силы гласа, так что даже я в двух шагах не слышу ничегошеньки, а шушукающий непрестанно зал и подавно. Смотрюсь глупо: «разевает щука рот, а не слышно, что поёт». Пока одиночное хихиканье не переросло в дружный хохот, начинаю петь сама: пусть не Зыкина, но слова знаю. В наступившей гробовой тишине слышится задумчивый голос мальчика с первого ряда: «А у Трубадура сиськи». Я, конечно, не заслужила подобного комплимента, в 12 лет отрастила маленькие припухлости, но и того оказалось достаточно для стяжания лавр «голого короля». Весь театральный талант, жертвы, издевательства над голосом – ничто, если ты не соответствуешь образу. Но самое ужасное, понимание, что детство закончилось и я уже никогда не буду «своим парнем», я – будущая женщина.
