Пройдя ещё несколько улиц, они оказались недалеко от центральной площади города. Вечерняя иллюминация красиво оплетала светом стены домов, бросала лёгкие блики на вычищенный от снега булыжник дороги и если смотреть со стороны, то казалось, что на сердце города накинута лёгкая блестящая вуаль. Сати никогда не была в этой части города ночью, поэтому сейчас на секунду задержалась, восхищённо разглядывая игру света и тени. Но вдруг ей почему-то стало страшно. Глаза, привыкшие к полутьме, выделили высокую фигуру, замотанную в плащ с капюшоном, недвижимо стоявшую в переулке напротив.
– Сати, не задерживайся. – потрепала её по плечу Чаяна. – Мы уже почти пришли. – женщина показала рукой в центр парка, где пряталась громада тёмного здания. – Я служу в театре. – Чаяна проговорила последнее слово с очевидной нежностью. – Здесь настоящая жизнь.
– Не знала, что здесь есть театр.
– В каждом приличном городе есть театр. – фыркнула Чаяна и поспешила вперёд по тропинке.
Сати на секунду оглянулась, но переулок уже был пуст. Когда они подошли к театру, тяжёлая дверь в боковом проходе отворилась с лёгким скрипом и пропустила девушек в долгожданное тепло принявшего их узкого коридора. Тёмное, густое безмолвие, казалось, не заметило Чаяну, а на появление Сати оживилось голосом.
– Душечка, это с тобой?
Рассмеявшись, Чаяна оглянулась на Сати.
– Люблю многообразие родной речи. Да, «это» со мной. Я ненадолго.
– Ох, и не спится вам. – топя слова в зевке, протянула им вслед обезличенная темнота.
Пустынное закулисье эхом дробило шаги, слышались перекаты вздохов, и многоголосное сопение выдавало человеческое присутствие. Внутреннее пространство дремало, но кто-то уже будил рассвет по-своему, ласкал пальцами клавиши забытого в переходах рояля, ронял смешение звуков и иногда что-то шептал, вторя мотиву.
– Мне кажется, что я когда-то здесь была. – еле слышно проговорила Сати, потому что где-то в глубине сознания всколыхнулось чувство, похожее на воспоминание.
– Это же театр, здесь все когда-то были. – Чаяна остановила её прикосновением руки. – Погоди минуту, мне надо переодеться и сходим в подсобку за необходимым. Подожди меня возле сцены.
– Хорошо. – пройдя вперёд, Сати вдруг зацепила рукавом торчащую яблоневую ветвь. Розово-белый перелив цвета высветил блеск прожектора, который включили где-то вверху, и он преломился в узкий луч, пробившись сюда через преграды. Сати остановилась и долго, словно завороженная, смотрела на пластмассовые яблоки и тёмные бумажные листья. – Я точно была здесь. – внутри вдруг заплясал какой-то незнакомый доселе восторг, но когда Сати протянула руку и погладила бумажные лепестки, она почувствовала появившуюся неясную грусть, резко оборванную хриплым криком:
– Ну аккуратнее там, что ли.
Яблоня задрожала, дёрнулась всей листвой, всем бутафорским цветением потянулась к Сати, потом истошно