«Хватит, – взмолился я про себя. – Довольно».
На Нессе имперские лекари могли восстановить мое плечо, залатать шрамы, оставшиеся на месте содранной рабами Дораяики кожи. На Нессе мне могли заново вырастить пальцы, откушенные Дораяикой. Возможно, даже кости. В конце концов, Кхарн Сагара полностью заменил мою левую руку. Но у него – у них – на это было лишь две недели, и поэтому кости пришлось поставить адамантовые, а не выращивать натуральные.
Заметив свое отражение в зеркале на стене, я дотронулся рукой – подарком Кхарна – до разорванной щеки.
– Может, и на это найдется время.
– Ох, не знаю, – сказала Валка и вздернула бровь. – Вообще-то, мне нравятся шрамы.
Я тихо рассмеялся. Она всегда находила способ вытащить меня из ям, которые я сам себе рыл. Но, вспомнив напускную веселость Оливы, я резко запнулся.
Растянувшись в изножье кровати, я вполоборота повернулся к Валке.
– Как-то непривычно снова куда-то двигаться.
– В смысле, лететь?
– В смысле, двигаться вперед, – пояснил я. – Мы девять лет прожили на Колхиде, а кажется, прибыли только вчера. – Я втянул воздух. – На Актеруму время словно остановилось. Как будто я уснул и до сих пор жду, что проснусь.
Валка придвинулась ближе, и матрас прогнулся. Слабо запахло ладаном и сандаловым деревом. Знакомым маслом для ванны. Время действительно застыло.
– Для тебя – может быть. – Она постучала по голове татуированным пальцем. – Но не для меня.
Для нее время никогда не становилось аморфным.
– Смерть Гибсона как будто вновь запустила ход времени. – Я тряхнул головой. – Не могу поверить, что его больше нет. Я ведь уже дважды думал, что никогда его не увижу, а выходило иначе… Но на этот раз он в самом деле умер.
Я резко вдохнул, раздувая ноздри, и поднял взгляд к гладкому металлическому потолку, к тонкому проему в титане, откуда лился мерцающий белый свет.
– Принц Филипп Бурбон… – прошептал я.
Валка сидела, почти не шевелясь, лишь положила левую руку мне на колено.
– Тор Гибсон, – поправила она с нажимом, от которого могли пошатнуться даже основы мироздания. – Ты ведь читал его письмо.
– Я убил его сына.
Мне вспомнился грузный Августин Бурбон, в утонченной бело-голубой мантии, и Бандит, входящий в медику после Сиран.
«Я хочу заказать убийство, – сказал я ему. – Устрой все так, чтобы оно случилось после того, как мы улетим».
– Не желаю больше слышать об этом, – заявила Валка, убирая руку.
Мы обсуждали это уже десятки раз в квартире, выделенной нам генерал-губернатором.
– Он это знал, – сказала она. – И простил тебя.
– Откуда ты знаешь?
– Я умею читать, anaryan, – беззлобно съязвила