– Здесь покоится Акимов Козьма Аристархович. Вечная память. 1836-1940 гг. Сколько? – Мама взяла телефон, открыла приложение калькулятор. Сто четыре? Миня ты не ошибся.
– Нет мам. Не ошибся. Это здесь. Сработает дедово заклинание. Они опять с бабушкой встретятся.
– Откуда ты знаешь? – Мама внимательно посмотрела на меня. – И что за заклинание?
– Чувствую. Я не могу объяснить тебе, но это тут, – я положил руку себе на живот. – Тут чувствую. А заклинание. Дед бабушку очень любил, в этой жизни с ней хочет быть. Какое-то заклинание на могиле оставил. Я ещё не знаю, как это делать. Не понимаю. – Постарался я объяснить всё Маме.
– Господи, Минечка, но ему же 104 года. А во сне, такой молодой. Как так?
– Мама это не он был, это заклятье сработало. Кого ты себе придумала, тот во сне и приходил.
– Никого я не придумывала. – Почему-то обиделась мама. Развернулась и вышла на аллейку, – ну, ты идёшь? – Она протянула мне руку.
Постояв ещё с минуту, больше не почувствовал ничего. Протянул руку маме. Всё домой.
Домой с мамой шли молча. Я думал, о дедовом заклятии, мама, скорее всего об Акимове. А может о родителях, лицо у неё уж очень грустное. Нас встречала Белка. Сидела в прихожей и с интересом разглядывала меня и маму. Наклоняя свою красивую головку то в одну сторону, то в другую.
– Миня, давай чайку попьём. – Предложила мама, когда мы вошли в квартиру. – И Васятку с Евграфычем позовём, я с ними ближе познакомлюсь. Всё же в одной квартире живём.
– Давай, – нехотя согласился я. Вот зачем ей поближе с домовым знакомиться? А с Всяткой? Надо, как-то вежливо объяснить, что это не люди и не кошечки собачки.
– Ты тапочки обуй и ручки помой, а я стол пока накрою.
Мотнув головой, снял кроссовки, сунул ноги в тапки. И… Ёлки-палки!
– Белка! – Завопил я, снимая тапок и носок. При этом, стараясь, бежать за кошкой. Которая после моего вопля ломанулась с пробуксовкой в мамину спальню.
На вопль выскочила мама, всплеснула руками. Подхватила меня под мышки, встряхнула.
– Что случилось? Ты чего орёшь?
– Белка мне в тапки нагадила, – со слезами на глазах начал объяснять я.
– Что? Дай сюда тапок. – Мама подняла обувь к глазам, понюхала, сморщила нос. – Написала, – констатировала она. Мы же сами виноваты, туалет закрыли. Что бедному животному делать? Она больше не будет.
– Ага, откуда ты знаешь? – Не довольно