Раньше они не брали «на передержку» так часто. Теперь же у них в квартире круглосуточно пребывало животное, не выращенное ими с младенчества, как их Дружок. Кстати же, когда сын объявил, что уходит на съемную квартиру, Надя в отчаянии пыталась всунуть ему Дружка. «Твоя собака! Тебе покупалась! Вот и нянчись!».
***
Людмила Васильевна, Люся, пребывала последние дни в отчаянии. Она жутко боялась срыва. И вроде же привыкла быть такой, как все. С утра пить кофе, расчесывать непослушные кудри, придавать им приличный вид, мазать губы строгой бордовой помадой, искать свои очки, а потом мчаться на работу, нарушая все мыслимые правила дорожного движения. Когда у Люси было дело, то и она была в деле, и не было места для срыва, и в тонкой ее руке покоилась тонкая дымящаяся сигарета, а в голове роились мысли. Рядом был Петька, а впереди бессонная ночь, полная знамений, открытий и ярких загадок. Но теперь дни превращались в мрачную рутину. Она не ходила на службу, и, как считалось, наслаждалась ничегонеделанием. Нет. Сто раз нет!
Люся с ненавистью смотрела из окна своей квартиры на вход в магазин, где торговали ее смертью. Алкоголь. Будь он проклят и будь проклят тот, кто его нахимичил, кому приснился его адский рецепт в кошмарных снах. Люся была потомственной алкоголичкой. В завязке. Срок этой завязки равнялся сроку любого ее трудного дела. Последнее расследование о череде исчезновений девушек из медучилища длилось полгода. Полгода трезвой, ясной жизни… Жизни рядом с Петькой.
Сколько Люся себя помнила, она всегда была рядом или почти рядом с Петькой. Росли они в одном дворе, ходили в один детский сад, потом в одну школу, институт, часто пересекались, но никогда особенно не дружили. Петр был красивым, стройным, высоким, умным и веселым. Особенно пока не женился. Шутки лились из него плотным потоком. Ему не нужно было ничего придумывать. Такой у него был склад ума. Юморной. Петька шутил без улыбки. Люди удивлялись. Но он не шутил в общем понимании этого слова, он просто так думал. Всегда его стакан наполовину был полон. Никогда не пуст. Это могло вызывать зависть. Но не особенно вызывало. Потому что Петька не кичился своими такими способностями ко всему относится легко, все принимать и прощать сразу, как это произошло. Этому не завидуешь. Бессмысленно завидовать человеку, родившемуся в знаменитом городе или с темной кожей. Так случилось. Так природа решила. Просто Петр вот такой вот человек.
Но, конечно, находились и завистники и безнадежно влюбленные. Петр был ярким.