Эльмина представляла ей полную противоположность – высокая, стройная, с крупными чертами лица, – она была неотразима. Но эта красота лишь на долю секунды могла приковать к себе взгляд, дальше – она отталкивала из-за присущего Эльмине всегда надменного холодного взгляда с брезгливо поджатыми губами. Своим характером она напоминала родного дядю, из-за чего, возможно, и недолюбливала его.
Оба упрямые, слишком независимые, чтобы уступать, они с Джеймсом словно чувствовали друг в друге соперника.
Едва Дозея зашла в гостиную, веселье девушек тут же прекратилось.
– Что – то случилось? – осторожно спросила Берта, заметив печальные глаза матери.
– Не видишь, она опять поругалась с нашим дядей, – бросила ей в ответ Эльмина, подошла к большому зеркалу, стоявшему в углу гостиной, и неторопливо принялась расчесывать свои длинные волосы, представляя, в какую прическу они завтра лягут на ее красивой головке.
Дозея строго взглянула на старшую дочь.
– А вот это, мои дорогие, не вашего ума дела, – серьезно сказала она, опустилась рядом с Бертой на диван и задумчиво пробормотала: – Хотя дела у нас теперь – хуже некуда…
Обрывки разговора в гостиной все еще блуждали в ее голове. Каждое слово Джеймса отзывалось в ней горьким разочарованием и обидой. Наконец, тяжело вздохнув в очередной раз, тетушка произнесла:
– Это ужасно… пригласить сюда военный Совет! Да мой брат просто сумасшедший! Мне давно надо было покинуть этот дом – не пришлось бы сейчас терпеть такое унижение! Еще осмеливается меня просить о помощи! Мне принимать его гостей! Каково?! После того, как они поступили с Лартоном! Нет, это выше моих сил! А вы?! Тоже хороши, нечего сказать! Так быстро согласиться, забыв об отце!
– Ой, правда, я как-то не подумала… – опустила глаза Берта.
– А я считаю, что было – то прошло, – хмыкнула Эльмина. – И нечего цепляться за воспоминания. Наконец-то у нас появился шанс устроить личную жизнь. Разве это плохо? Ты же сама постоянно твердишь нам о замужестве.
– Устроить личную жизнь?! – усмехнулась Дозея. – Вот что я скажу тебе, дорогая, ты сильно ошибаешься, если считаешь, что в окружении твоего дяди есть достойные люди. Все он циничны и жестоки. За милость Владыки и наследника готовы выполнять малейшие их прихоти, ценой которых всегда бывает чья-то жизнь.
Эльмина удивленно посмотрела на мать:
– Но разве наш отец не служил вместе с дядей? Он ведь тоже был офицером и входил в военный Совет…
– Ваш отец был исключением! – горячо возразила Дозея. – Честный, благородный – он погиб за то, что у него было сердце, способное любить! Мой брат и его окружение не смогли простить ему этого и сделали все, чтобы его извести. Бедный Лартон… Они хотели, чтобы он стал предателем, но он предпочел смерть… А теперь я узнаю, что завтра те, кто толкнул его на это, придут в наш дом!
– Но ведь с тех