Единственным, кто через некоторое время все же решился нарушить воцарившуюся тишину, стал полковник Ланшер. Он недолюбливал генерала из-за его резкого характера и потому был просто очарован наивностью и честностью его дочери, понимая, что за ее словами скрывалась лишь жалость и доброта к тем, кого преследовал Владыка. Чтобы смягчить гнев отца девушки, полковник поднялся из-за стола с бокалом в руках и чуть хрипловатым голосом произнес:
– Генерал Джеймс, господа, попрошу всех наполнить бокалы. Вы ведь поддержите старину Ланшера? – он подмигнул сидящим рядом офицерам. – Сегодня как-никак особый вечер для нас. Быть гостями в таком доме – большая честь, и я не перестаю удивляться всему, что видят мои глаза… Ваше гостеприимство, генерал, заслуживает самой высокой похвалы. Но в тот миг, когда я увидел очаровательных леди этого дома, мне был нанесен сокрушительный удар. На поле боя я бы сдался им без всякого сопротивления и даже не раздумывал бы. А уж отдать жизнь за таких прелестниц и вовсе не жалко. Я восхищен вами, – обратился он к Эльмине с Бертой. – И гордился бы такой дочерью, как вы, леди Анабелль, – улыбнулся он девушке. – Не будьте строги с ней, генерал. Молодость на то и дана, чтобы совершать безумства, которые учат нас жизни. Мы все когда-то в чем-то ошибались… и были благодарны тем, кто прощал нам и верил в нас… К сожалению, жизнь – суровая школа. Она лучше нас научит наших детей. Но никто, никогда не будет их любить крепче, чем мы. За вас генерал! За вашу семью! – вознес бокал полковник, и, выпив его до дна, подмигнул Анабелль, искренне удивленной его словами и не ожидавшей, что после случившегося кто-то из окружения отца будет к ней расположен.
Вслед за Ланшером со своего места поднялся капитан Стэнли.
– Генерал Джеймс, сказать лучше, чем полковник я не смогу и потому лишь добавлю, что для нас всех, здесь присутствующих, вы являетесь не только образцом мужества и преданного служения Его Светлости, но и большого великодушия…– эти слова капитана заставили офицеров сдержанно улыбнуться, так как даже за пределами базы было известно, что генерал никогда никому не прощал ошибок. Лукаво блеснув глазами, Стэнли продолжил:
– Именно этим я объясняю ваше желание терпеть наше присутствие еще и здесь помимо заседаний военного Совета… Не знаю, насколько быстро мы теперь сможем приступить к службе, ведь наши мысли отныне будут постоянно витать в вашем доме! Уж что-что, а толк в красивых девушках мы знаем! – присутствующие отозвались на его шутку веселым смехом. – Простите нас генерал, но ваши красавицы разбили нам сердца! И если вино – это тот бальзам, который успокаивает душевные раны, то поддержите нас! – Стэнли и все гости за столом выжидающе повернулись