Первый этюд назывался «Убийство муравья». Катя Весёлкина с Витей Сторыгиным вышли из-за кулисы, держась за руки.
– Как хорошо! Слышишь, кукушка кукует? – спросила Катя.
– Слышу. Давай отдохнём?
– Давай.
Они сели на пол, и Витя, запинаясь и краснея начал объясняться Кате в любви. Катя смущённо ему внимала, теребя подол платья. Вдруг Витя увидел на Катиной руке муравья и, не долго думая, прихлопнул его ладонью. Катя неожиданно возмутилась:
– Зачем ты его убил?
– Он же тебя мог укусить!
– Живодёр! – воскликнула Катя и, вскочив на ноги, побежала со сцены в зал, потом выскочила из зала в заранее открытую дверь и побежала по коридору, а Витя помчался за ней, крича:
– Катя-я-я-я, прости-и-и-и…
Звуки его голоса затихли где-то в конце коридора, а в зале ещё несколько секунд стояла полная тишина, которая взорвалась бурными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овации. Вроде бы ничего особенного, но у них получилось так здорово, что у меня даже мурашки по телу побежали. Было по-настоящему жалко парня, потому что убийство муравья на самом деле оказалось убийством хрупкого первого чувства девушки.
После «Убийства муравья» следовало ещё одно убийство: Лара Бекмуратова с Володей Фоминым показали этюд на революционную тему. Володя был старше нас на год, учился не с нами, а на третьем курсе факультета французского языка, и нам очень повезло, что он в студию пришёл. Володя оказался по-настоящему талантливым, пожалуй, он единственный из нас всех мог бы стать настоящим актёром. Совсем не красавец: высокий, худой и нескладный, с пшеничными волосами, крупным носом уточкой и голубыми глазами, он походил на мультяшного Иванушку-дурачка. Себе на уме, однако. Лара была полной ему противоположностью: симпатичная метиска невысокого роста с узкими глазами и ладной фигуркой. Это не помешало им по сюжету этюда быть братом и сестрой, причём, из дворянского сословия. Он – белая контра, она – революционерка-большевичка. Если в «Убийстве муравья» ребята убегали из зала в коридор, то в этом этюде, наоборот: Володя гнался за Ларисой по коридору, потом они влетели в зал, взбежали на сцену и там он её, запыхавшуюся и обессиленную, припёр, наконец, к стенке. Лара обернулась к нему лицом, и они узнали друг друга.
– Вольдемар!? Володя! Донт щуут ми! (Не убивай меня!), – умоляющим голосом простонала Лара по-английски.
– Жё туа тюре кон ля шьен! (Я застрелю тебя как собаку!), – ответил ей брат по-французски.
Он медленно