– Ну а вы тут при чем?
– У меня были вторая жена и приемная дочь, которой в 1997 году исполнилось двадцать лет. Этот коммерсант был ее женихом. Ему сказали: не заплатишь деньги – посадим в тюрьму отца твоей невесты. Он не заплатил, меня посадили, а потом он пришел к моей жене и покаялся. Оказалась темная история. Сам он чеченец. В Чечне у него остались жена и двое детей. Он уехал в Сибирь, завел свое дело. Познакомился с моей дочерью. Моей жене он, кстати, сказал, что хотел собрать откупные для ФСБ, и даже обратился к чеченской диаспоре в Чите с просьбой собрать такую-то сумму денег…
– И что же диаспора?
– Отказали. Ему ответили: «Кто тебе эта девушка? Жена? Нет! Невеста? Тоже нет». Когда моя жена рассказала все это дочери, с той случилась истерика. Потом жена приезжала ко мне на свидание и тоже все пересказала. Я, конечно, сразу не поверил, только вот… Ну действительно, при чем тут Чечня, какие-то бешеные деньги, эфэсбэшники – и все это каким-то образом крутилось вокруг меня. Потом я стал сопоставлять факты. Арестовали меня ФСБ-шники. Дело вел следователь ФСБ. На одном из допросов он даже назвал срок, на который меня посадят, и этот срок впоследствии совпал с решением суда. А потом произошло нечто такое… такое, что заставило меня поверить во всю эту темную историю.
Понизив голос, он продолжил:
– Я вам расскажу совсем о другом случае, на первый взгляд мало относящимся к моему делу. Я уже сидел в этой колонии больше года, как однажды сюда пришел новый этап. И один человек с этого этапа, находясь еще в карантине, просит: «Позовите Мурашова». Прихожу, вижу: совсем незнакомый парень. А он едва ли не прощения у меня просит: «Это я, Ефрем Леонидович, вашу дочь в тюрьму посадил». Как – посадил? В какую тюрьму? Я-то ничего не знаю, живя в зоне. И вот парень рассказывает, что больше года назад он вел дело моей 14-летней дочери от первого брака. Она с матерью живет под Пензой, откуда я уехал после развода. Этап прибыл с запада, сам парень – пензенский, служил в ФСБ. Дочь арестовали за подозрение в убийстве. Называет день ареста, который совпадает с моим днем ареста в Чите. Совпадение? Два ареста – отца и дочери – в один день в разных концах России! И в том, и в другом случаях аресты проводили эфэсбэшники. Ну что делать, поговорили мы с ним по душам. Спрашиваю, за что попал в зону. Отвечает, что три года служил в милиции, попал под увольнение, устроился в ФСБ, через год уволили за взятку. Одним словом, он сделал свое грязное дело, потом об него вытерли ноги – и выкинули.
Вздохнув, Ефрем опять потрогал лоб.
– Вот с того времени я и не хожу в столовую… всякое может быть, – глядя под ноги, он продолжил. – Не знаю, конечно, может, они рассчитывали, что я его убью. Ведь он тоже попал в эту зону не случайно! Может, они думали избавиться таким образом от свидетеля, а меня – на новый срок…
Надолго замолчав, он, казалось, погрузился в свои мысли.
– Послушайте, – спросил я, – почему вы рассказываете