В каждом доме война. Владимир Аполлонович Владыкин

на военных сборах, Алёша издали смотрел на Машу, чей звонкий голос чаще других слышался в толпе девушек. Что её там безудержно опять смешило, разумеется, он не знал, а когда она пошла к реке вместе с Анфисой, Алёше вновь стало безотчётно досадно оттого, что Маша сблизилась с девушкой Гриши. Впрочем, в этом он не видел ничего плохого, к тому же Анфиса выглядела взрослее всех девчат; кто-то даже говорил, будто бы она благородных кровей, в чём Алёша сомневался. Хотя изо всех девушек она и впрямь выделялась каким-то явным родовитым происхождением. Собственно, при всей её внешней простоте и общительном характере, в девушке действительно угадывалось нечто благородное, что она не такая уж для всякого человека доступная…

      От Дрона не отставали Жора и Пётр, но к ним клеился ещё и Назар, над которым они без конца подтрунивали, невзирая на то, что отец его был некогда председателем. У Назара к тому же нос был повёрнут слегка набок, и от этого невольно вызывал смех, будто он всегда норовил совать его туда, куда не полагалось, хотя он вёл себя вполне сдержанно, но в его взгляде почему-то частенько сквозило этакое странное любопытство.

      – Как бы твоя Мотька к городским не убежала, – весело возвещал Дрон. – А что, слыхали: Зинка Полосухина, говорят, в городе осела. Вот стервоза, пока Давыд её воюет, она уже небось кем-то там обзавелась.

      – Без меня Мотя шагу не ступит! – проговорил самоуверенно, не без хвастливости, Назар, выставив как-то недобро бельмастый глаз на Дрона, который нагло скалился и озорно оглядывался на своих дружков.

      – Да все они такие, дай им волю – убегут туда, где лучше, – заржал Жора Куравин. Выпуклые его глаза, казалось, выскакивали из орбит. Ему вторил с красным от жары лицом Пётр Кузнехин:

      – Во, видали: Анфиса уже Машку повела к реке. Выбирают место для переплытия на городскую территорию. Их манит городской запах, как лисицу вороний сыр, ха-ха! – воскликнул Пётр, и тут же заговорил вновь: – Нашего друга Гришу, говорят, Анфиска прикаблучила, да вот беда: война помешала закрепить успех. А теперь с Машкой за речку навострилась. Зинкин побег небось их с ума сводит!

      – Им это, пожалуй, ничего не стоит! – сказал Дрон, глядя на Гордея иронично, подмигивая ему двусмысленно. Но тому, разумеется, не понравился гадкий намёк в адрес сестры.

      – Дрон, чего за моей сестрой присматриваешь, а своих шустрых сестриц и не замечаешь? А ведь они пошибче моей сестры, – многозначительно заметил Гордей, прищуривая узковатые серые глаза.

      – Ха-ха! Может, я хочу, чтобы ты за ними присмотрел! – заржал Дрон, сияя голубыми глазами. – Туда-сюда и породнимся! – он повернулся к дружкам: – Видали начальника хвоста и копыта! А гонору – на козе не подъедешь! – в гневе бросил Дрон, а Жора и Пётр засмеялись ему в поддержку, глядя на сестёр Дрона.

      – Пусть они тебя роднят с твоими дружками, а я как-нибудь сам обойдусь! – не без гордости ответил Гордей и недовольно прибавил: – И что ты со всеми