Зотов, кивнув головой, словно соглашаясь с парнем, развернул записку и пробежал по ней глазами, не вникая особо в содержание, а больше разглядывая печатные буквы, написанные карандашом, и пытаясь понять, кто из дружков мог её написать. А когда оторвал взгляд, то не обнаружил перед собой круглолицего – тот будто растворился в сумраке осеннего утра…
В записке, на обратной стороне клочка старых, цветастых обоев, сообщалось, что его лагерных кентов будут судить в ближайшую среду в Кымском райсуде.
Ребята просили Жеку организовать им водяры после суда, достать и передать деньги, сколько он сможет. Зотов задумался, но ненадолго, а затем продолжил копать траншею. Углубился на своем участке ещё на два штыка, а потом решил тут же в траншее перекурить.
– Вылазь, ударник! – послышался голос сзади. Жека обернулся и увидел над собой смуглое лицо Лёхи с добродушной, фиксатой улыбкой.
Прежде, до зоны, Лёха работал сварщиком, а ныне, на условной воле, как и Жека, значился бетонщиком и сейчас рыл землю под фундамент будущего кинотеатра.
Жека уже подметил, что Лёха становился таким подобревшим обычно перед обедом либо после выпивки: его прокопчённое от сварки лицо, обычно хмурое и озабоченное, на это время веселело, а в чёрных, маслянисто-слезливых глазах Лёхи начинали играть бесоватые искорки.
– Пора обедать, – сказал Лёха и помог выбраться Жеки из траншеи, в которую тот углубился почти до пояса.
По дороге Жека размышлял о дружках, об их просьбах, не зная, как ему поступить в этой ситуации.
«Может, Лёху спросить?» – соображал он.
Хотя все люди на эту новостройку прибыли из одной зоны и одним этапом, большинство из них знали друг друга плохо. Со многими Зотов не успел толком познакомиться: одних различал по именам или кличкам, а других знал лишь в лицо. Да и с Лёхой он познакомился только недавно, благодаря Серёге Грозину, которого знал ещё по пребыванию в следственном изоляторе.
Но Серёга работал в промкомбинате, на пилораме, проживал там же, в местной общаге, и всё это находилось на другом конце Найбы, километра два с лишним отсюда. Лёха – мужик поживший, на вид раза в два старше Жеки, но он всё же не стал беспокоить его своими сомнениями.
«Лучше после работы, вечером, зайду к Серёге…» – подумал Жека, решив обсудить с ним свои проблемы. Однако мысли о дружках, попавших в беду не по чужой воли, а из-за собственной дурости не давали ему покоя.
На какое-то время его перестала интересовать окружающая реальность. В столовой он не заметил отсутствия Маши, стройной, как балерина, девчушки, обычно порхающей на раздаче блюд. Улыбчивая Маша работала быстро, была любезной с клиентами и успевала