– Это же просто запасы вегана, – подумал я, не найдя ничего мясного, но пиво все-таки нашлось, две бутылки стояли на дверце. – А чем открыть? Чем мы вчера открывали?
Я взял одну бутылку с этой мыслью и уставился на крышку, которую не было смысла даже пробовать открутить рукой. Я подумал, что открывашка осталась где-то в гостиной, и решил туда вернуться, но кроме пустых бутылок там ничего не нашел и отправился обратно на кухню.
– Мы пили еще и в его комнате, – вспомнил я, взял бутылку и снова покинул кухню.
Я прошел мимо комнаты Флоры, заглянув в нее краем глаза, Серафим все еще спал, лежа под одеялом. Я решил его не будить, надеясь, что он совсем скоро проснется сам, и через пару мгновений оказался в его комнате.
– Вот черт! – тихо произнес я, когда увидел то, что было изображено на втором холсте, где несколько часов назад был только непонятный набросок карандашом.
На нем снова был я, мотив был похожий, это снова был мой затылок, только на этот раз я не готовился к экзаменам, а смотрел видео с котами. Одежды на мне не было, зато в одной руке я держал пиццу, а в другой – бутылку пива. Я знал, что Серафим мог рисовать и в пьяном состоянии, но и представить не мог, что я ему буду позировать в таком нетрезвом виде и забуду об этом.
– Вот черт! – повторил я и опустил взгляд. – Вот черт!
Как оказалось, моему рюкзаку тоже досталось. Он висел на спинке стула, на котором я сидел, и он был изрисован. И изрисован точно не кистями, а пальцами, моими собственными пальцами. Я и предположить не мог, что хотел изобразить, но было это больше похоже на то, что было на трусах Серафима. Такие же разводы, не несущие никакого смысла.
– С лекциями же все в порядке? – подумал я, расстегивая молнию.
Сначала я немного занервничал, когда увидел пятна на обложках, но пострадали только они. И немного подкладка сумки, сквозь которую прошли цветные пятна, что успели высохнуть. Я немного полистал тетради, положил их обратно и снова посмотрел на свой рюкзак. Он был у меня со школы, и еще в него помещался весь мой гардероб. Темно-фиолетовая ткань немного выцвела, и теперь на ней были зеленые, белые и красные разводы. Я провел по ним рукой, чтобы убедиться, что краска окончательно высохла, и повесил обратно на стул. Теперь оставалось надеяться, что с одеждой было все в порядке.
Брюки и толстовку я обнаружил на подоконнике, и пятен краски на них не было. Я тут же натянул их на себя и там же на подоконнике нашел то, чем Серафим открывал пиво. Небольшое приспособление с деревянной ручкой, оно лежало прямо под моей одеждой.
С его помощью я открыл бутылку и сделал несколько больших глотков, которые тут же немного привели меня в чувства. Голове сразу же стало легче, но слабость во всем теле все еще ощущалась.
– Еще десять