Проснувшись утром, Генка обнаружил, что простыня и пододеяльник высохли, но зловещие жёлтые пятна на них никуда не делись. Он начал почти неслышно хныкать себе под нос, когда услышал, как мать позвала из ванной комнаты:
– Генка, вылезай из постели. Сейчас бельё стирать будем.
Это было то самое долгожданное спасение. Генка закричал в ответ:
– Я сам, я сам. Давно хотел сам кровать застелить!
– Ну, давай, помощник, – легко согласилась из ванной мать, – если не справишься, позови, приду на помощь.
И Генка с сопением стащил жёлтое бельё с кровати. Это было нелегко, но он старался изо всех сил. Потом он скомкал простыню так, чтобы пятна не было видно, и кое-как запихнул её в стиральную машину, пока мать стояла к нему спиной. Затем, так же поступил и с пододеяльником. Немного отдышался и, вернувшись в комнату, со страхом глянул на матрац – тот был сухой и без пятен. Мать так и не узнала о его конфузе. Так слово «курмахама» стало ключ-словом Генки Домакина.
Глава 7
В Серпске было много заводов. Очень много заводов. Один из них периодически насылал на жилые дома тошнотворный запах сероводорода разной степени концентрации, но от этого не менее дурной и затхлый. Впрочем, местные, многие из которых работали как раз на этом заводе, давно уже не замечали это амбре и даже удивлялись, когда кто-то из посторонних, случайно оказавшийся здесь по какой-либо надобности во время очередного выброса, начинал страдальчески морщиться и озираться по сторонам, безуспешно силясь найти источник жуткой вони.
Другой завод столь же регулярно тренировал барабанные перепонки внезапно возникающим из ниоткуда рёвом моторов, тужащихся на испытательных стендах. Рёвом мощным и надсадным, подобно скрежету-визгу бормашины в больном зубе. К счастью, грохот этот никогда слишком продолжительным не был, зато почти всегда заставлял звенеть на кухнях стеклянную посуду и дребезжал стёклами окон.
Третий завод «озонировал» какой-то неорганической химией и вечно полоскал на небосводе зловещий хвост ядовито-рыжего дыма. К счастью, завод этот стоял на отшибе, и последствия его жизнедеятельности были не столь заметны для серпчан, хотя, что такое «лисий хвост» и где его искать, все знали с младых ногтей.
Были в Серпске и другие промышленные гиганты, которые тоже «радовали» окрестных жителей светозвуковыми эффектами, а также соответствующими запахами, но все они были расположены дальше от Генкиного дома. Но и без них гудело и воняло окрест столь часто, что среди дворовой ребятни сложились и крепли целые легенды о жутких взрывах, разрушительных пожарах, самопроизвольно взлетающих прямо со стендов моторах и прочей зловещей фантастической ерунде, которую так ценят мальчишки в возрасте от пяти до четырнадцати лет. Обо всём этом рассказывалось взахлёб, искусственно пониженным голосом, глаза рассказчика при этом пылали ярче самого пожара.
Жизнь