Судья спокойно взяла лист: тот сообщал, что Маргарет Сольден с отличием окончила первый курс.
Сухо кивнув, Эмили отложила документ и потянулась к неизменной кофейной чашке, кожей ощущая, как выжидающая тишина накаляется шквальной яростью.
Но Мэг стоила своей матери и также спокойно вопросила:
– А где же "я тобой горжусь"? Разве не так говорят мамы, когда им приносят детсадовских пластилиновых зайцев, школьные вышивки и похвальные листы колледжей?
Судья Сольден подняла глаза:
– Да, Мэг, я горжусь. Горжусь твоей выдержкой. Однако поработай над тем, чтоб я гордилась и твоим здравым смыслом.
Маргарет нахмурилась:
– Ты назвала меня дурой?
– Да, – хладнокровно кивнула Эмили, – потому что только дура будет пытаться поразить судью цитатами о содержимом кишечника. Милая, это содержимое мне показывают на цветных фотографиях по нескольку раз в неделю. И еще много чего необычного. А если бы ты иногда думала не только о себе, то вспомнила бы, что твой отец был паршивым рыцарем, но чертовски хорошим следователем. И боже тебя упаси хоть раз столкнуться с некоторыми нашими прежними… подопечными. Так что рассказывай лучше свои саги консьержке: ее реакция тебя больше повеселит.
На шее Мэг проступили сухожилия, будто под кожей до звона натянулись струны. Она оперлась локтями о стол, глядя матери в глаза, и тихо отчеканила:
– Хорошо. Я придумаю что-нибудь поинтереснее.
Эмили снова кивнула:
– Отлично, действуй.
Война продолжалась. И Мэг была твердо настроена одержать в ней победу. Окончить чертов колледж, не потратив на него ни единого лишнего дня.
Ни единого прогула. Ни единого опоздания. Ни единой пересдачи. Ни единого задержанного доклада или исследовательской работы.
Педагоги умилялись прилежанию мисс Сольден и не уставали ставить ее в пример остальным студентам. Декан всерьез считал, что Маргарет нашла свое подлинное призвание, о чем не замедлил сообщить судье Сольден в суховато-одобрительном письме.
Эмили прочла письмо, усмехнулась и одним щелчком мышки отправила его в "корзину": она-то знала природу успехов дочери и ни на миг не позволяла себе заблуждений. Мэг стремилась разделаться с навязанным ей колледжем, швырнуть диплом матери в лицо, послать ее к черту и заняться собственными делами.
И судья знала: у нее получится. Ведь когда-то давно мать самой Эмили (утонченная преподавательница игры на фортепьяно) сообщила, что не даст ни гроша на юридический факультет, ибо не позволит дочери угробить свою жизнь на воров и убийц. Эмили пожала плечами и устроилась работать в приют для нелегальных иммигрантов. Полгода мать смотрела, как Эмили, возвращаясь с работы, хладнокровно вычесывает вшей и складывает в стиральную машину дурно пахнущие рубашки, но