Поднеся к голове руку, массирую виски.
Клоун.
Немыслимо. Невероятно. И в то же время знакомо: откупаться подарками за очередной косяк – его топорный способ приносить Марусе извинения. Настолько будничный, что по нашей с дочерью квартире скоро невозможно будет передвигаться.
– Лучше бы ты купил себе мозги, – голос становится громче и эхом разлетается по пустому вестибюлю второго этажа. – И подумал о том, что быть отцом – это не значит быть записанным в свидетельстве о рождении. Это ответственность! – выплевываю эти слова, надеясь, что они когда-нибудь до него дойдут, я говорила ему их миллион раз. – Ты же хирург, Власов! Ты должен быть знаком с этим словом!
Черт возьми, я понятия не имею, как он работает, но, как ни странно, он хорош в том, чтобы хладнокровно «резать» и успешно оперировать. Это наследственность. Талант, которым он пользуется еще с университетской скамьи.
Власов два года назад окончил ординатуру и сейчас работает практикующим хирургом в медицинском центре своей матери. Я не интересуюсь его работой и успехами, мне достаточно знать, что он в жизни прикладывает ровно столько труда, чтобы затраченные усилия принесли сопоставимый результат, иначе он хромого скинет с операционного стола, но.
Меня слегка потряхивает, когда вижу, как темнеют его серо-голубые глаза, а плечи напрягаются.
Мои нотации – это всегда конфликт между нами, и я отлично знаю, чего ожидать.
Я успеваю сделать глубокий вдох, прежде чем Власов повышает голос, будто ему сдавило мошонку:
– Я, блядь, был занят на работе.
Криво усмехнувшись, произношу:
– Я видела твою сторис.
– Все-таки следишь за мной, да? – говорит самодовольно.
– Я долбанную тысячу раз тебе звонила. Я тебя искала, чтобы сказать, какой ты говнюк. Так что нет, я не слежу за тобой.
Он куролесил в клубе со своими дружками, поэтому я чертовски удивлена видеть его здесь, ведь раньше рассвета их пьянки никогда не заканчиваются.
– Ты мне предъявляешь? – Власов отбрасывает букет на подоконник, а свободной рукой неожиданно хватает меня за локоть, притягивает к себе, выбивая из меня изумленный вздох. – Была бы ты поласковее, все было бы по-другому, Баум. Но ты же у нас, блядь, недотрога. Снежная королева! Ты когда в последний раз трахалась? Помнишь, как голый мужик выглядит? – пренебрежительно выплевывает, встряхивая и заставляя смотреть в его непроницаемые почерневшие глаза.
Желваки на его челюсти перекатываются, когда впивается в меня жестким взглядом. Близость его тела адски нервирует, и мне становится дико неуютно.
Натужно сглатываю.
– Не твое дело… – пытаюсь освободить руку из цепкого грубого захвата.
Горло сжимает спазмом, но я решительно смотрю в глаза напротив, не собираясь выдавать никаких эмоций.
– Не трогай меня. Отпусти, – требую, стиснув зубы.
– Да пожалуйста, – шумно затягивается наэлектризованным между нами