– It is raining cats and dogs, – выдала вслух бабка, вспомнив недавно начатые и благополучно заброшенные курсы английского, и тут же перевела: – Собачья погода то есть. Тя с какого облака сюда зашвырнуло?
Собака молчала, но хвост её стал похож на взбесившийся маятник. А глаза…
– Пойди к кому другому, а?
Но никого больше в парке, увы, не было. Собачий взгляд не отпускал. И скулит опять – тоненько, жалобно…
– Не моя ты специализация! Я по кошкам только. Понимаешь меня?
Собачьим бабка не владела, кошачий это существо тоже вряд ли поймёт.
–– Ищи кого другого! – нарочито грозно сказала бабка, отворачиваясь от мокрой просительницы, и в ускоренном темпе пошлёпала домой.
Это всё палки, чтоб их! Если бы не они, перенеслась бы она в один счёт к уютной своей печке. А с ними почему-то не получалось. Вот и пришлось пешкарить. Бабка не оглядывалась, чтобы собака не подумала, что она её с собой зовёт.
– Псины мне только не хватало! – бормотала она, пытаясь побороть неприятное чувство. Но что-то так и зудело слева в груди. Добравшись до подъезда, бабка обнаружила сюрприз: в дверь вперёд неё рванула та самая собака. Забежала и глядит: заходи, мол.
– Я ж те говорю: не моя ты специализация! Да и не примет тя мой! Може, и выгонит даже. И меня вместях с тобой!
Преданное, влюблённое выражение не сходило с собачьей морды. И хвост-маятник туда же…
– Ладно, иди, – плюнула бабка и добавила, насупив брови: – Только чур пеняй сам на себя!
Поднявшись с охами по лестнице и отомкнув все запоры (и обычные, и заговорённые), она вошла в своё жилище.
– Особого величания ждёшь? Заходи! – прикрикнула бабка на собаку, и та, жавшаяся на пороге, шустро забежала следом.
Вот и печка, к которой бабка кинулась прогревать промёрзшие косточки. Особенно ногу… Собака пусть обождёт, попривыкнет слегка. И знакомство новое заведёт. Словно в ответ на бабкины мысли в прихожей раздалось оглушительное шипение – как будто жбан квасу на раскалённую каменку в бане плеснули.
– Что, гостя нашего приветствуешь? – как ни в чём не бывало отозвалась бабка, обосновываясь на печи. – Потчуй его теперь. Мыши в сметане ещё остались у тебя, поди?
– Ты чего это, старая, совсем со своими палками ополоумела? – промяукал котяра, тёмно-серая шерсть которого так и стояла дыбом.
– Баба Яга меняет профессию, – выдала старушка.
– Чегоооо?!
– Да что ты воешь? Пошутила я. Не меняю – расширяю профиль. Одних кошек спасать мелковато по новым-то временам.
– Но он здесь не останется?
– А,