– Лёля!
Я аж зубами скрипнул от жгучей обиды пополам со здоровым желанием отомстить. Вот только и придумать ничего не успел, как сидящий на моих руках киндер, тихо икнув, заёрзал на месте. А затем по кабинету поплыл он.
Непередаваемый, ни с чем несравнимый аромат, от которого только что глаза слезиться не начали. Пока что не начали.
– Это… – я зажал нос свободной рукой, недоверчиво покосившись на активно возившегося ребёнка. – Это что?
– Аромат горной фиалки, – выдала Лёля с самым серьёзным видом. И добавила, насмешливо фыркнув. – Специально для тебя из Альп доставили, контрабандой в памперсах провезли.
– А?! – я уставился на неё, как на восьмое чудо света, не меньше.
– Боже, Потапов, не тормози! – закатив глаза, эта страшная женщина уложила свою ношу на диван и принялась стягивать с дрыгающего ногами малыша одежду. – Памперс ему этот менять пора! И подмыть не помешает. И переодеть. И покормить, скорее всего. И…
Тут она наконец-то соизволила на меня посмотреть. И, видимо, что-то такое было на моём лице, что Лёля, задумчиво почесав бровь, полезла за своим телефон. Тихо пробормотав себе под нос, пока набирала номер и ждала ответа:
– Похоже, пока ты отвиснешь, дети вырасти, окончить школу и жениться успеют! Ильин? Сидишь? Нет? Сядь. Ага, и успокойся. И не нервничай. Да ну чего-то рычишь-то, а? Нормально всё. Зачем звоню? Ну… У нас тут с Потаповым двойня, получилась, прикинь? Как чего двойня? Детей, идиот! А… Ильин?! Эй!
Я подавил трусливый и совершенно несвойственный мне порыв подойти к стене и хорошенько приложиться об неё головой. А Лёля лишь удивлённо уставилась на погасший экран телефона. И растерянно протянула, переведя на меня озадаченный взгляд:
– Слушай, а он трубку бросил. Впервые. С чего бы это, а?
– Действительно, с чего?
Сарказма в моем голосе было – хоть ложкой ешь. Потому что в отличие от Зелен… Ильиной, в смысле. Так вот, в отличие от Ильиной я примерно представлял, почему её дорогой и очень ревнивый муж бросил трубку. И уже «предвкушал» его явление в наш офис. Да твою ж мать, всё же так хорошо начиналось!
Ребёнок на моих руках радостно «угукнул» и вновь принялся слюнявить несчастный ворот рубашки. Вот уж кого-кого, а его мои проблемы интересовали в самую последнюю очередь. И ведь Ильин (особенно злой Ильин!) – это не детский подгузник. Это куда, млять, серьёзнее! Его так просто, увы, не проигнорируешь.
– Потапов, даже не думай, – Лёля, подозрительно сощурившись, погрозила мне кулаком и успела поймать свою порцию детского счастья до того, как она свалилась с дивана. Уложила барахтающегося малыша подальше от края и вновь уставилась на меня пристальным взглядом. После чего медленно так, по слогам повторила:
– Даже. Не. Думай.
– О чём это? – решил уточнить я на всякий случай, подхватив притихшего ребёнка другой рукой. Потому что думал я много и вообще ни разу не цензурно. И только наличие детских ушей удерживало меня от того, чтобы начать думать вслух.
Мелкий