– Это ваше, – и на мои колени легла черная бархатная маска. Серьезно? Что это за пятьдесят оттенков серого, вашу мать? Нет, я не дура, видела фотки некоторых забав на подобных мероприятиях Елисеева, но не думала, что все настолько паршиво. Снова подавив волну возмущения, взяла маску, проходясь большим пальцем по материалу, приятный. Мне после всего этого явно понадобится реабилитация, хотя бы в виде ударной дозы алкоголя в хорошей компании. Мироновой что ли набрать, давно не виделись. Мой мыслительный поток прервал Колесников и даже не словами, взглядом проскользившим по моим открытым ногам , взглядом от которого сотня тысяч мурашек пробежали по всему телу, вызывая волну жара, оседающего внизу живота. Запах его парфюма, смешанный с сигаретным дымом, полумрак салона и этот его взгляд это проникало через поры моей кожи, впитывалось и мчало по венам, неожиданно дурманя голову. Вот совершенно ненужный процесс сейчас, абсолютно неуместный.
– Это глупо жалеть о собственных решениях, – ответила максимально спокойно, насколько это было для меня сейчас возможно, – я всегда отвечаю за свои слова и выполняю условия сделок.– Жалеешь, что на это пошла? – произнес Колесников, неожиданно переходя на «ты», видимо, по-своему расценив мое молчание. Он улыбнулся, если это можно назвать улыбкой, в черных глазах тень издевки, а уголки губ чуть приподнялись вверх. Совершенно непонятно, мой ответ был им одобряем или вызвал лишь насмешку? Это путало меня и раздражало. Тень непонятной игры витала в воздухе, правил которой я не знала. Нет, надо срочно звонить Мироновой, а то от компании Кирилла Константиновича, кукуха моя улетит строить новое гнездо.
В это время на горизонте показался особняк Елисеева, и я надела маску, готовясь к новому уровню сложности.
Все происходящее вокруг напоминало мне бал у Сатаны из Мастера и Маргариты, особенно тот момент, где из камина выходили одетые во фраки мужчины в сопровождении обнаженных дам. Окружающие нас люди выглядели точно так же. По сравнению с другими женщинами в залах я была излишне одетой. Задерживая свой взгляд то на одном, то на другом человеке, мне становилось все более противно. Тошно от ощущения полного разложения и смрада, который ощущался на каком-то внутреннем уровне. Эти люди не ощущались живыми, биороботы с мертвыми душами, пытающиеся с помощью порока, похоти и самого низменного почувствовать себя живыми. Не понимающие, что это все лишь больше убивает остатки человеческого в них. Неосознанно сжала руку Колесникова сильней, он тут же в поддерживающем жесте положил ладонь другой руки на мою, заверяя таким образом, что все будет хорошо и волноваться не о чем. Усилием воли заставила себя расслабиться если не внутренне, то хотя бы внешне.
Мы прошли сначала через один зал, потом вошли во второй, я старалась смотреть поверх всего, не задерживаясь на обнаженных телах, помогало мало, то и дело в поле зрения попадались совокупляющиеся люди, тут это происходило прилюдно