– Ты чего, Расть. Плачешь? Что случилось?
– Да нет, ничего, мам. Все хорошо. Это от ветра.
Она посмотрела внимательно, так, как умела смотреть только моя мама.
– А, ну ладно. Пошли. Покажу тебе, где тут лучшие пирожные и торт «Птичье молоко». Папа приедет туда же, и вместе пойдем в кинотеатр на Новом Арбате. Согласен?
– Конечно, мам. С вами хоть куда! – я снова прижался к ней и почему отчетливо ощутил, что это последние разы, когда я могу так сделать.
Я мотнул головой, отгоняя от себя эти мысли.
Улетать не хотелось. Мне понравилась Москва и нравилось быть с родителями. Идя к самолету в аэропорту «Шереметьево», я хотел выть от безысходности. Мысли о том, что я вижу родителей в последний раз, не покидали.
В Симферополе было тепло. После Москвы с ее минус двадцатью и снегопадом, из-за которого несколько раз отменяли вылет ТУ-154, на полуострове казалось, что такого и быть не может. Ира встречала меня в джинсах, рубашке и кофте. Даже трава была зеленой.
– Раздевайся, Расть, быстрее, упреешь, – смеялась она. – Пойдем, телеграмму дадим, что ты долетел. Родители переживают небось.
Мы дали телеграмму и, усевшись в троллейбус, двинулись домой. Иришка всю дорогу выспрашивала про Москву и со вздохом сетовала, что из-за сессии не смогла слетать со мной.
– Вот было бы здорово там жить, да, Расть? Представляешь? Я бы в Первом или Втором меде училась.
– Да, Ириш. Было бы круто. Я по маме с папой скучаю. И семейных советов мне не хватает. И вообще, – я шмыгнул носом, – у меня плохие предчувствия.
В оставшиеся два дня зимних каникул я пропадал у Игната Ипатовича, а вечерами – у Ленки дома.
Началась учеба. Мне все легче и легче давалось все, что мы изучали. Я заметил за собой новую особенность. Откуда ни возьмись появилась просто фотографическая память. Все, что я прочитывал, мог пересказать почти слово в слово. Готовить уроки практически не было смысла, и постепенно наши совместные с Леной подготовки домашнего задания сошли на нет.
Весенние каникулы начались на даче Лениных родителей под Ай-Петри со стороны Ялты. Вечером мы гуляли по набережной. Все было отлично – и вечер, и настроение, но с того момента, как я вышел из машины возле гостиницы «Ореанда», меня не покидало ощущение постоянно следящего и полного ненависти взгляда. Бывает такое. Ни с чего вдруг по затылку пробегают холодные мурашки, и волосы на макушке встают.
Я пытался избавиться от глупого ощущения, но безрезультатно. Осматривался, стараясь разглядеть хоть кого-нибудь, но тщетно. Только один раз в толпе возле очередного барда, играющего на гитаре, мелькнул подспудно знакомый образ, но как раз его тут быть не могло.
Он сидел где-то далеко и еще долго не должен